Военный летчик-инструктор: Самолеты F-15 и F-16 также будут бить русских

Украинские летчики уже «ходят по головам» россиян.

За последние несколько недель украинцев не переставали радовать приятными новостями с фронта. Подрывы складов, командных пунктов и, на конец, аэродрома в Крыму стали главными событиями первой половины августа. Немалую роль в этих «хлопках» сыграли украинские летчики. И их работа может стать еще лучше, когда Украина получит самолеты от Словакии, способные нести на борту ракеты для ЗРК NASAMS.

Как изменилось поведение украинской авиации за время войны? Как повлияет на Россию взрыв на аэродроме в Крыму и почему враг идет на провокации на ЗАЭС? Почему выхода на границы 1991 года будет недостаточно для завершения войны? Об этом «Апостроф» рассказал полковник запаса ВСУ, военный летчик-инструктор, военный советник главы Донецкой области в 2014 году Роман Свитан.

– Говорят, что в последнее время украинские летчики начали дерзко вести себя. Отмечается, что теперь они не только парами выполняют задачи. Что этому поспособствовало?

– Летают, действительно, не только парами, а и звеньями. Пара – это два самолета, звено – это четыре самолета, эскадрилья – это 12 самолетов. Пока летали звеньями по 8 самолетов. Работают в основном на правом берегу в районе Херсона и Херсонской области. Прореживаем ту группировку, которая в последнее время перешла на правый берег через мосты, пока они еще были целыми. Работают довольно-таки неплохо.

Последние полторы-две недели, после того, как зашли хорошие противолокационные ракеты HARM для МиГ-29, то действительно российское ПВО в том месте было подавлено. Наши самолеты уже вольготно чувствуют себя. Как говорят летчики, «ходят по головам» той пехоты, тех вдвшников российских, которые сейчас находятся на правом берегу.

– Насколько успешной является работа украинской авиации? Результатом семи ударов в Херсонской области стало пять попаданий в пять мест сосредоточения живой силы.

– Это на хорошо выполненная задача, это действительно хорошая работа наших авиаторов. На старых машинах Су-25, хотя и надежных, они все-таки работают по земле довольно неплохо. Прикрывают их истребители МиГ-29 и Су-27. Летчики научены, и за восемь лет мастерство было поднято до максимума для этих самолетов.

– С 24 февраля оккупанты часто отчитывались об уничтожении украинской авиации. Но мы видим, что украинские летчики дают прикурить оккупантам. При этом, мы ожидаем еще каких-то самолетов?

– Да, нам Словакия должна передать 11 самолетов МиГ-29. Чем они хороши? Это хоть и старые советские самолеты, но у них новая авионика, которая позволяет работать с натовскими ракетами воздушного базирования. И эти ракеты, которые придут вместе с этими самолетами, нам помогут завоевать превосходство не только на земле, а еще и в воздухе, а также прикрыть Украину от большинства ракет российской авиации. Эти самолеты могут нести ракету AIM-120. Это базовая ракета, которая используется и в зенитном комплексе NASAMS, которые также к нам будут заходить.

Пока еще не говорим о поставках самолетов F-16 и F-15. Но, я думаю, и они у нас будут. Но это будет позже, через пару месяцев, не раньше.

– Как это меняет тактику поведения на фронте? Уже говорят, что российская авиация боится попадать в зону действия нашей ПВО, и они так откровенно уже не вылетают.

– Российская авиация практически не залетает на контролируемую территорию Украины где-то с апреля. Наша противовоздушная оборона сейчас вышла примерно на довоенный уровень при помощи наших партнеров, тех запчастей, которые были поставлены, тех же С-300. Мы ее увеличили и секторальная оборона ПВО сейчас довольно-таки неплохая. Потому российская авиация практически не залетает к нам, кроме захода, может быть, штурмовиков. Они заскакивают на предельно малых высотах, где их не видят системы ПВО, буквально на минуту для того, чтобы не успели взвестись ПЗРК типа Stinger. Они отрабатывают по земле довольно не точно, но кучно, пока, по крайней мере.

После захода новых МиГ-29, после захода запчастей, мы сможем поставить еще одну эскадрилью. В принципе, преимущество в воздухе будет достигнуто практически по всей линии фронта.

– Потеря эскадрильи российских самолетов в оккупированном Крыму – это много?

– Для нас это было бы много. Тем более, самолеты, которые там были, в основном, бомбардировщики Су-24, несколько Су-30. Для Украины это было бы много, для Pоссии – нет. У Pоссии парк самолетов довольно таки большой. Особенно этих позиций у них хватает.

Но тем не менее, удар по Крыму и потеря этих самолетов именно там – это большой психологический удар и по российской авиации, и по военно-политическому руководству россии, да и вообще по всем россиянам.

– Когда вы говорите об ударе по российскому руководству, что вы имеете ввиду?

– Это удар по военно-политическому руководству, которое последние несколько лет говорило о большом превосходстве своей армии и своих технологий. Той же противовоздушной обороны, которая не смогла защитить Крым, который заявлен как самый мощный укрепрайон вблизи зоны боевых действий, сначала от простого дрона, который подорвал недавно штаб военно-морского флота, а сейчас и от тех действий, которые произошли в районе аэродрома в Крыму.

– На днях Pоссия заявила, что начинает процесс переключения ЗАЭС к российской энергосистеме. Если этот процесс завершится, то переподключить станцию обратно будет невозможно. Как вы оцениваете эти действия?

– Подключение ЗАЭС к энергосистеме Pоссии именно Pоссией практически невозможно. Они могут потушить практически все блоки, вывести на какой-то номинальный режим один из блоков и как-то запитать тот же Крым или Донбасс. Но дело в том, что, отключив ЗАЭС от украинской электросети, они потеряют балансирующие мощности.

Если они отключат ЗАЭС от украинской системы, то сбалансировать нагрузки и частоту будет довольно таки сложно. Я не представляю, как они это могут сделать технически. По-моему, это пока только какой-то момент, связанный с шантажом.

– Шантаж для чего?

– Возможно, для привлечения Украины в переговорный процесс и к режиму прекращения огня. Думаю, мы скоро увидим, для чего это делается.

Но никакого толку для российской энергосистемы это переключение не даст. Оно создаст больше проблем для этих систем, чем каких-то положительных моментов. Поэтому я и говорю, что здесь что-то не совсем прямое. То есть скорее всего, это будет какой-то элемент шантажа для того, чтобы склонить наше руководство или какие-то мировые организации в пользу Pоссии.

– Как меняется линия фронта за последние две недели? Ранее говорили, что Херсон будет самым горячим городом, а сейчас мы видим, что идет наступление на Бахмут.

– Наступление российских войск на Бахмут и не прекращалось. В районе Бахмута, Славянска и Краматорска у них есть три задачи: занять разносную площадь, водозабор и взять под контроль две теплоэлектростанции – Славянскую в Николаевке и Углегорскую. На данный момент, они практически не выполнили ни одной из этих задач. Они уже несколько месяцев проводят эти наступательные действия, но я бы не сказал, что это самая горячая точка.

В последнее время начались довольно таки мощные бои в районе Донецка – это попытка окружения Авдеевки, выход на Пески, на Марьинку. И это моменты, связанные с Херсоном, а именно переброска около 10 тысяч десантников на технике на правый берег и подготовка их к какому-то марш-броску. Один из вариантов – это выход на Николаев и потом на Вознесенск.

– В каком временном промежутке может произойти этот марш-бросок десантников на Херсонском направлении?

– Они теряют свой наступательный потенциал. Переход тех же 10-15 БТГ на правый берег, который мы наблюдаем последние пару недель, сейчас уже закончился. Особенно после того, как был перекрыт канал переброски этих войск через дамбу Каховской ГЭС. В принципе, каждый день эта правобережная группировка теряет весь запал. Буквально два-три раза они выдвигались со Снегиревки в сторону Херсона, упирались в наши воинские части, были разбиты и оттягивались обратно. Они создают там плацдарм для дальнейшего наступления, но каждый день они теряют людей и технику благодаря нашей артиллерии и авиации.

С каждым днем они приближаются к состоянию, когда уже просто не будут готовы идти в наступление. А резервы, которые остались на левом берегу, они на правый уже не перебросят. Эти резервы, которые сейчас находятся в районе Новой Каховки, Полог, Мелитополя, тоже пока в режиме ожидания.

– Какая сейчас тактика у оккупантов?

– Они сейчас работают малыми тактическими группами практически по всей линии фронта. В основном, выход идет в режиме разведки боем, вычисляются какие-то наши точки, которые начинают работать по этим группам. Потом начинается контрбатарейная борьба, попытка потушить точки друг друга, и, в принципе, все заканчивается. Пока вот в таком режиме все происходит.

– Как вы можете оценить кампанию главы ЧВК «Вагнер», который сейчас ездит по российским тюрьмам и предлагает именно убийцам и насильникам идти на войну в Украину?

– Таким образом он набирает людей в ЧВК, минуя минобороны России. «Зеков» же нельзя брать в регулярную армию – есть очень много законов, которые это запрещают. Поэтому их набирают в частную армию. Это расходный материал, так называемое «мясо». Но так как на данный момент у рф действительно не хватает расходного материала, то используются все возможности для пополнения личного состава, который мы «двухсотым» и «трехсотым».

Ни один зек, ни один бомж, который таким образом попадает в ЧВК «Вагнер», не усиливает эту контору профессионально, только численно. В конце концов, для 155-мм снаряда и для того же HIMARS все равно, кто будет с той стороны.

– Вернемся к теме взрыва на аэродроме в Крыму. Вам не кажется, что все как-то тихо прошло? Ведь столько было угроз, вплоть до ядерного удара, мол Крым – это красная линия.

– Практически все царевание Путина – это большие понты, которые в основном направлены на внутреннюю аудиторию, а не на внешнюю. Потому они сейчас в большой растерянности – как реагировать на то, что произошло в Крыму. Естественно, первый вариант – это «ничего не произошло, ничего не видели». Примерно то же самое, как было с крейсером «Москва». Вот так же на тормозах они будут пускать и эту проблему в Саках. У них практически нет никакого метода и никаких предпосылок, чтобы как-то ответить на нее.

– The Washington Post написал материал о том, что это был украинский спецназ. Там даже ссылаются на какого-то представителя украинской власти. Что вы об этом думаете?

– Если это был украинский спецназ, то ему надо при жизни ставить памятник. Если это была операция, проведенная специалистами, это действительно прошло на высоком уровне. Так подойти, заминировать, подорвать и уйти с таким результатом, с таким КПД – это уже большой класс спецназа, если это так.

– Что вы можете сказать относительно предложений о мирных переговорах, о которых намекают экс-канцлер Германии Шредер, после посещения Москвы, и президент Франции Макрон?

– Это их проблемы, они придумали себе какую-то тему, на которой могут у себя пиариться. Так же эта тема нужна путину, ему выгодно заморозить конфликт, и он просто использует Шредера и Макрона. Также он пользуется и Эрдоганом, и практически всеми своими «консервами», которые в течение 20 лет как-то создавались. Они сейчас включаются в эту тему для того, чтобы остановить увеличение наших резервов, увеличение нашей боевой мощи и переход наших войск в наступление на одном из районов боевых действий, где по замыслу верховного командования будет принято решение это делать.

Россияне этого боятся. Они понимают, что любое такого рода действие, усиленное натовской техникой, приведет к довольно-таки мощному разгрому на определенном участке фронта. А это уже скормить своим будет практически невозможно и им придется расписываться в своей некомпетентности. Этого, конечно, они боятся и пробуют всячески от этого уйти. Один из механизмов – или принудить, или какими-то другими политическими методами вывести наше руководство на мирные переговоры и остановку боевых действий на той линии, которая образовалась на сегодня.

– Возвращаем им эти предложения?

– Пусть они сами с ними носятся. Каждый украинским военнослужащий принимает присягу, где есть два основополагающих пункта: беречь суверенитет и территориальную целостность нашей страны. Суверенитет и территориальная целостность – на границе 1991 года. Потому, пока мы не выйдем на эти границы, вести какие-либо мирные переговоры не имеет смысла.

– Есть прогнозы, что мы можем выйти к своим границам уже до нового года. А вы что думаете по поводу сроков?

– До нового года действительно есть возможность выйти на границы Украины, но только с увеличением в два-три раза той военной помощи, которую дает нам Запад. Если это выдержать, то к концу года действительно можно выйти.

Но параллельно с этим нужно понимать, что выход на границы Украины и зачистка нашей территории от российских войск до последнего россиянина, должна сопровождаться подготовкой буквально на следующий день договора с НАТО о вступлении Украины в Альянс.

Если мы не прикроемся этим натовским «одеялом», то мы не закончим эту войну. Нам придется тогда идти вплоть до Урала, брать Москву, как минимум. И это уже война на годы, и она вымотает. Потому вариант закончить войну до конца этого года – только параллельно со вступлением в НАТО. В таком же режиме, как Финляндия и Швеция.

Варианта другого нет, Россия не успокоится. Либо мы ее разваливаем до последнего россиянина, либо прикрываемся по границам 1991 года «одеялом» НАТО. Тогда можно остановить эту войну до конца года.

– Вы не думаете, что Pоссия сама по себе развалится? Даже если мы не пойдем на Москву.

– Она-то, понятно, развалится, потому что внутренние центробежные силы ее все равно развалят. Но дело в том, что нам придется воевать все это время. Нам придется держать фронт. Они же не убегут никуда, то есть вся линия фронта, более тысячи километров после того, как мы вернем обратно Крым и Донбасс, все равно останется. Она будет горячей практически постоянно, нам нельзя будет останавливаться. Если остановимся, то будет для нас проблема. Нам придется заходить на территорию Pоссии, не останавливая наступательных действий, не теряя инициативы, это очень важно, идти практически до Урала. Только так мы это можем остановить, если не прикроемся НАТО.

– Крым надо возвращать военным или политическим путем?

– Про политический путь забывать надо. Это внешний нарратив, который к нам затягивают вместе с нарративом о границах до 24 февраля. Тот же нарратив, в котором нам рассказывают, что у нас 170-й день войны – у нас 9-й год войны, а не сто семьдесят какой-то день.

Вот эти политические пути по Крыму или еще по чему-то точно не проходят. Мы по «Минску» это все видели, кончается это очень плохо. Либо военным путем мы возвращаем все наши территории – и Крым, и Донбасс – либо Украины как таковой через несколько лет не будет. В противном случае за несколько лет Россия соберет еще мощнее кулак. Они все-таки ресурсная страна и 140 млн человек – это что-то значит. Либо мы их сейчас победим, разобьем эту армию, заберем свою территорию и прикроемся НАТО, либо Украины как таковой не будет.