Как Московия едва не стала провинцией Речи Посполитой

Кандидатура Владислава III Вазы рассматривалась на Земском соборе 1613 года в течение как минимум двух-трех дней.

Помимо 17-летнего Михаила Романова, на Земском соборе 1613-го года рассматривалось еще несколько кандидатур на вакантный русский престол. В претендентах числились не только представители видных боярских родов, но также иностранные принцы и короли, и даже Марина Мнишек. Издание diletant.media рассуждает о том, как выборы могли изменить историю Московии.

Могло ли такое быть?

Большинство историков сходятся во мнении, что кандидатура Михаила Романова выиграла по очень простой причине. Это была компромиссная фигура, которая устраивала абсолютно всех. Во-первых, Михаил был молод и «в делах государственных несмышлен». В принципе царю, наверное, стоило бы смыслить в государственных делах, но, когда речь идет о боярском выборе, эта «несмышленость» идет, скорее, в плюс, чем в минус, ибо на 16-летнего неопытного юношу проще влиять. Во-вторых, отец молодого Романова — Филарет -пользовался несомненным уважением как в кругах священнослужителей, так и среди вечно неспокойных казаков. А так как Романов-старший некоторое время находился в лагере Лжедмитрия II, то казаки не боялись того, что, придя к власти, он начнет сводить с ними счеты за былые грехи. В-третьих, род Романовых в меньшей степени, чем все прочие знатные фамилии, запятнал себя сотрудничеством с поляками. Не то, чтобы они были совсем чисты, но, все же, в отличие от Куракиных или Мстиславских, не входили в Семибоярщину и не присягали Владиславу Вазе. Впрочем, именно эта неполная чистота Романовых в польских делах и давала им необходимое преимущество на выборах. Теперь можно было не бояться возмездия за «дела польские» и рассчитывать на амнистию. Словом, Михаил Романов действительно оказался идеальным кандидатом. Не выиграть эти выборы, на которых он сам не присутствовал и, по большому счету, даже и не участвовал в них, Михаил мог только при одном условии: если бы какая-нибудь группа бояр взяла власть силой. В этом случае, разумеется, победить мог бы любой другой кандидат. Всего их было довольно много, но мы рассмотрим три наиболее любопытных варианта. Если бы на трон выбрали кого-то из видных бояр: Ивана Воротынского, Василия Голицына, Дмитрия Пожарского или Дмитрия Черкасского. Если бы на трон возвели кого-то из иностранцев, а здесь, помимо все того же Владислава, предлагались кандидатуры шведского принца Карла Филиппа и английского короля Якова I. И, если бы бояре вдруг избрали бы царем сына Марины Мнишек от Лжедмитрия II. Итак, поехали.

Бояре.

Василий Голицын.

Этот боярин находился в самом расцвете сил. Сорок лет, огромный политический и военный опыт, знатное происхождение, высокий авторитет среди бояр — вот его основные преимущества. Правда, водились за Голицыным и грешки. Во-первых, он удивительным образом всегда оказывался на стороне победителя. В 1604-м году он был назначен воеводой армии, отправленной Борисом Годуновым против Лжедмитрия. Голицын, однако, сдался самозванцу, приказав связать себя, чтобы имитировать пленение. Больше того, он запятнал свою репутацию тем, что принял участие в убийстве Федора Годунова и его матери. По одной информации, Голицын не просто участвовал, а руководил убийством. В дальнейшем он точно также поддерживал заговоры против Лжедмитрия и Василия Шуйского. Впрочем, главный его минус заключался не в этом. Дело в том, что Голицын находился в польском плену. Избрать на царство пленника было бы самоубийственным шагом. Бояре просто не могли дать Речи Посполитой такой мощный козырь, как царя-заложника. Впрочем, если бы не этот плен, Голицын был бы очень сильным противником Романовых на Земском соборе.

Михаил Романов был той фигурой, которая устроила всех

Что было бы со страной? Скорее всего, Голицын немедленно заключил бы мир с Польшей и Швецией. Нет сомнений, что он пошел бы на любые уступки, ради власти. Московское царство получило бы на пару лет мира больше, чем в реальности. С другой стороны, за это пришлось бы заплатить землями и, скорее всего, частичной утратой независимости. Кроме того, с его смертью, несомненно, начался бы новый политический кризис, ибо Василий Голицын не оставил наследников.

Иван Воротынский.

Видный, знатный и уважаемый боярин. Точный его возраст на момент Земского собора неизвестен, но Воротынский был старше Голицына, ибо в 1573-м уже состоял на царской службе. Был одним из лидеров заговора против Василия Шуйского и видным членом Семибоярщины. Правда, обладал лучшей репутацией, чем прочие бояре, входившие в нее. Дело в том, что Воротынский был противником признания Владислава русским царем. Кроме того, этого боярина и воеводу активно поддерживало духовенство. Воротынский был сподвижником патриарха Гермогена. Имел он, конечно, и грандиозное пятно на репутации. В апреле 1610-го на пиру в его доме внезапно заболел, а вскоре умер, молодой воевода Михаил Скопин-Шуйский, который до этого спас Московское царство от польского завоевания и был любим народом. Ни у кого не было сомнений в том, что Скопина-Щуйского отравили по приказу Василия Шуйского. И многие полагали, что Воротынский был непосредственным исполнителем этого приказа.

Что было бы со страной? Воротынский едва ли пошел бы на немедленный мир с Польшей. Скорее всего, Москва воевала бы с ней до последнего. То есть, мир не был бы подписан ни в 1617-м, ни в 1618-м году. Зато Воротынский вполне мог бы договориться о мире со Швецией.

Дмитрий Черкасский.

В отличие от Воротынского и Голицына, он не мог похвастаться по-настоящему высоким происхождением. Первый был потомком Рюриковичей, второй происходил от литовского князя Гедимина. Дмитрий Черкасский, как следует из фамилии, был знатного черкесского рода. Его отец Мамстрюк Темрбкович был правителем кабардинцев и шурином Ивана Грозного. Мамстрюк присягнул Москве на верность в обмен на помощь в борьбе с другими кабардинскими князьями. Дмитрий Черкасский, прославивший свое имя во время освобождения Москвы вторым ополчением, все же, не имел такого авторитета, как Голицыны и Воротынские. Героя ряда сражений с поляками и их непримиримого врага не поддержали бы просто из-за происхождения. Немногие жаждали видеть черкеса на русском престоле.

В лице Черкасского Россия могла получить царя, не умевшего писать

Что было бы со страной. Черкасский был, как раз, из тех, кто вполне мог использовать власть для сведения личных счетов. И нет сомнений в том, что головы старых аристократов полетели бы в немалых количествах, а на высокие места поднялись бы представители черкесских и кабардинских родов. Заодно Москва получила бы царя, не умевшего писать. Подписи за Черкасского ставил Дмитрий Трубецкой.

Дмитрий Пожарский.

Освободитель Москвы, любимец народа, несомненный герой времен Смуты. С учетом того, что на момент собора Пожарскому еще не было сорока лет — кандидатура в цари вырисовывалась просто идеальная. Однако свои подводные камни нашлись и здесь. Во-первых, Дмитрий Пожарский не состоял в родстве с Рюриковичами, а стало быть не имел царского происхождения. Во-вторых, против князя дружно выступили все бывшие члены Семибоярщины и казаки. Пожарский не запятнал себя сотрудничеством с поляками, что породило опасения в том, что он может начать репрессии против тех, кто призывал Владислава на русский престол. В-третьих, Пожарский сам не выдвигал свою кандидатуру на Земском соборе.

Что было бы со страной. Пожарский, несомненно, отодвинул бы старую боярскую аристократию подальше от престола. Опирался бы он на тех, кто помогал ему в войне с Польшей. На высокие государственные должности выдвинулись бы Дмитрий Трубецкой, Дмитрий Черкасский и, конечно, Кузьма Минин. А это могло бы привести к расколу элит и новой смуты. Ибо Воротынские, Голицыны и Мстиславские создали бы альянс против Пожарского.

Иностранцы.

Владислав Сигизмундович.

Это, правда, было бы весьма занятно. Сперва присягнуть Владиславу, затем изгнать его людей из Москвы, отказавшись от присяги, а затем вновь призвать его на царство. Очевидно, что Земский собор 1613-го года собрался для того, чтобы выбрать царя из своих, а не звать иностранцев. Тем не менее, кандидатура Владислава рассматривалась на соборе в течение как минимум двух-трех дней. У того еще оставались сторонники в Московском царстве. Вот только сам польский королевич не торопился приезжать в Москву. В 1612-м многие успели присягнуть ему, но он так и не появился перед своими новыми подданными. Старший сын Сигизмунда III, видимо, всерьез опасался за свои права на польскую корону, боясь потерять ее в случае отъезда в Москву. А Речь Посполитую он явно ценил больше Московии.

Странно призвать человека на царство, изгнать, и снова присягнуть ему

Что было бы со страной? Нет сомнений, что Московское царство вошло бы в унию с Польшей, став частью огромного государственного образования. Это государство заняло бы почти всю восточную Европу, превратившись в потенциально очень грозную силу. Вот только внутренние противоречия, скорее всего, быстро развалили бы это колоссальное государство. Не говоря уже о разных религиях. От русской элиты, несомненно, требовали бы перехода в католицизм, на что могли пойти далеко не все. И тут мы скорее получили бы цепь религиозных войн, чем мирное сотрудничество.

Карл Филипп Шведский.

Его кандидатуру предлагали сторонники союза со Швецией. Нет сомнений, что шведский король Карл IX поддержал бы эту идею. Вот только Карлу Филиппу было в 1613-м году всего 12 лет. Наверное, бояре рассчитывали как-то влиять на мальчика, который сел бы на престол. Вот только отец не отправил бы сына в Москву одного. С ним прибыли бы десятки советников, помощников, личная гвардия и так далее. При троне находились бы шведы, а не русская элита. Причем шведы не самые знатные и видны, те остались бы в Стокгольме.

Что было бы со страной? История показала, что это был далеко не самый удачный выбор. Карл Филипп умер в 20 лет, после взятия Риги. Наследников он оставить не успел. Нет сомнений, что после его смерти на русском престоле, в стране снова началась бы смута.

Яков I.

Из разряда полного безумия. Тем не менее, кандидатура Якова действительно была предложена Собору. Выдвинули ее, видимо, новгородцы, имевшие связи с Англией. Избрание Якова дало бы им определенные экономические преимущества при торговле на Балтийском море. Кандидатуру Якова Собор отмел сразу же. Этого человека в Москве абсолютно никто не поддерживал, а влияния Новгорода было недостаточно, чтобы пролоббировать английского короля.

Что было бы со страной? Ничего, ибо Яков, наверняка, отказался бы от русского престола. Зачем ему далекая Россия, когда тут, в Англии, своих проблем хватает.

Неожиданный поворот.

Марина Мнишек.

Точнее не столько Марина Мнишек, сколько ее сын от Лжедмитрия II, так называемый Воренок. Никто всерьез не воспринимал их как серьезную силу. Не могло быть и речи о каком-либо высоком происхождении и «царских кровях». Просто многие из сторонников Лжедмитрия теперь входили в Земский Собор. И у них были серьезные поводы для опасений за свою судьбу, в связи с тем, что в недавнем прошлом они поддержали самозванца. Собор кандидатуру Мнишек отмел сразу. Впрочем, войска Марины еще стояли под Москвой, а верные ей люди действительно объявили Воренка наследником престола. Вот только войска Мнишек вскоре потерпели несколько болезненный поражений. Марина отступала на восток, пока, наконец, на Яике ее не захватили стрельцы. В 1614-м ее малолетний сын был казнен, а сама жена двух Лжедмитриев вскоре умерла.

Войска Марины Мнишек стояли недалеко от Москвы, и многие боялись ее.

Что было бы со страной? Революция и новая чреда восстаний. Элита не признала бы Марину Мнишек и не приняла бы ее людей из казаков и поляков. Впрочем, Воренок мог стать царем лишь в том случае, если бы войска его матери действительно взяли Москву.