Дмитрий Бондаренко: «Ответ на репрессии – бойкот»

«Власти поставили на диалоге и демократизации крест, развязав настоящий террор против политической оппозиции и гражданского общества. Поэтому демократические силы должны начать реализацию другой стратегии», -- считает координатор Хартии’97 Дмитрий Бондаренко.

-- Вы были одним из инициаторов диалога оппозиции с властями. Имела ли смысл эта инициатива, если политзаключенные по-прежнему в тюрьме, мирные акции жестоко разгоняются, Лукашенко публично оскорбляет демократов по телевидению?

-- Смысл имела, но вы правы: сегодня пришло время и оппозиции отказаться от диалога. Напомню, что в начале 2007 года Беларусь оказалась на грани экономической катастрофы после решения России резко поднять цены на газ и нефть, поставляемые в нашу страну. Возникла угроза потери независимости. В этих условиях оппозиция совершенно сознательно протянула руку помощи белорусским властям. И чтобы ни говорил сегодня Лукашенко, предложение диалога со стороны демократических сил помогло реализации в Беларуси ряда инвестиционных проектов, значительно усилило позиции страны на переговорах с Российской Федерацией, позволило открыть новые кредитные линии в Европе. Ведь одно дело иметь отношения с последней диктатурой Европы, и другое – с властями, которые заявили о начале демократизации, готовности вести диалог со своей оппозицией и о начале диалога с Западом. Ну а то, что глава государства публично использует такие слова, как «вшивый», «шелудивый», «отморозок», так он таким образом приклеивает эти эпитеты к себе, демонстрируя агрессивность и не очень хорошее воспитание.

-- Оппозиция окончательно отказывается от диалога с властями?

-- Диалог открывал совершенно новые возможности для страны. Во время своих международных визитов представители оппозиции говорили: в случае освобождения всех политзаключенных, и США, и европейским странам необходимо будет сделать шаги навстречу белорусским властям. Недавно в Вашингтоне мы обсуждали с высокопоставленными представителями Госдепартамента возможность визита министра иностранных дел Беларуси и представителя Администрации Лукашенко в США. Америка действительно была готова к реальному прорыву в отношениях с нашей страной, говорилось о готовности оказать серьезную помощь в решении энергетических проблем Беларуси.

Если бы белорусские власти освободили Александра Козулина до конца февраля, как и обещали американским и европейским политикам, то с 1 марта мы бы жили в новой Беларуси. Однако Александр Григорьевич принял сторону тех своих соратников, которые никоим образом не видят себя в демократической, европейской Беларуси.

Оппозиция будет вновь готова к диалогу в случае реальных шагов власти по демократизации страны.

Пока же власти поставили на диалоге и демократизации крест, развязав настоящий террор против политической оппозиции и гражданского общества. Поэтому демократические силы должны начать реализацию другой стратегии.

-- Какой может быть новая стратегия оппозиции?

-- Новая стратегия сегодня – это жесткое противостояние диктатуре на всех направлениях. В условиях, когда никакой либерализации не происходит, невозможно надеяться, что предстоящие выборы в «парламент» будут демократическими и свободными, поэтому на повестку дня встают лозунги «Бойкот избирательному фарсу!», «Бойкот режиму Лукашенко!», «Бойкот диктатуре!». Власти сами подтолкнули оппозицию к смене подходов.

-- Что может дать бойкот выборов? Партии заявляют, что избирательная кампания дает демократам дополнительную возможность для информирования населения Беларуси о ситуации в стране.

-- В истории есть случаи, когда успешно проведенные бойкоты заставляли власти идти на значительные уступки на следующих выборах. Гораздо хуже бойкот неподготовленный. К примеру, белорусская оппозиция использовала частичный бойкот на местных выборах в 1999 и 2007 году. Не эффективно делать заявления о бойкоте выборов за несколько дней до голосования. Такие кампании, действительно, приводят к депрессии в обществе и оттоку активистов. Бойкот же выборов 2000 года в значительной степени консолидировал демократические силы, способствовал значительному приходу молодежи («Зубр», «Малады Фронт»). Думаю, никто не станет спорить с тем, что поражение на президентских выборах 2001 года было связано со слабостью и пассивностью выдвинутых оппозицией кандидатов. Все сильные кандидаты либо не имели права участвовать в выборах из-за тюремного заключения или были убиты.

Бойкот-2008 также станет преградой намерениям в очередной раз совместить выборы с референдумом. Например, о Конституционном акте объединения с Россией.

-- Но все равно людей будут загонять на досрочное голосование. Какой может быть бойкот в таких условиях?

-- В вопросе содержится и ответ. Все знают, что досрочное голосование используется диктаторскими режимами для массовых подтасовок. В нормальных условиях, в том числе на выборах в 90-х годах в Беларуси, в досрочном голосовании принимает участие 3-5 процентов избирателей. Поэтому необходимо организовать контроль за числом проголосовавших именно в основной день голосования. Я думаю, это вполне по силам и зарубежным, и белорусским демократическим наблюдателям. Хотел бы напомнить, что в 2000 году, сразу после так называемых выборов БТ передало, что выборы не состоялись ни в одном из областных городов и в Минске из-за низкой явки. И только через несколько часов власти стали откручивать, но в трети городских округов пришлось проводить повторные выборы. Даже в Могилеве состоялся второй тур. Боевой дух оппозиции после кампании бойкота был очень высокий.

-- То есть вы не надеетесь, что власти пойдут на проведение демократических выборов, после того, как глава ЦИК Лидия Ермошина уже заявила, что предложения оппозиции о контроле над подсчетом голосов независимыми наблюдателями «невыполнимы»?

-- Я думаю, все станет окончательно ясно в середине июня. И с этого времени можно будет начинать кампанию бойкот силами гражданского общества. Партии на начальном этапе попробуют использовать возможности избирательной кампании для продвижения своих идей, но, столкнувшись с очередным беспределом, присоединятся к бойкоту. Возможно, не все сразу поддержат бойкот, но, в конце, концов, к нему присоединиться абсолютное большинство демократических структур.

-- Не означает ли это, что после объявления бойкота будут ужесточены репрессии?

-- Бойкот является ответом на репрессии. Кроме того, реакцией на давление властей должно стать значительное усиление кампании солидарности как внутри страны, так и за рубежом.

-- Когда оппозиция предлагала властям диалог, говорилось, что это, прежде всего, «послание для чиновников». Что делать тем из них, кто хотел диалога?

-- Думаю, что сворачивание диалога с оппозицией, и особенно с Западом, повергло многих чиновников в шок. Во время многочисленных контактов белорусских демократов с госслужащими, как санкционированных «сверху», так и неофициальных, мы еще раз убедились, что абсолютное большинство этих людей хочет позитивных изменений и связывает свои интересы с новой демократической Беларусью, с Европой. Сейчас чиновники вынуждены вновь слушать с экранов телевизоров истории о раскрытии очередной «группы коррупционеров». Но думаю, новое «закручивание гаек» долгим не будет. У диктатуры попросту нет для этого ресурсов. Форму бойкота диктатуре каждый может определять сам. Это поможет реальному объединению всех нормальных людей, как во власти, так и в оппозиции. Очевидно уже всем, что давно ожидаемым изменениям в стране препятствует очень и очень маленькая группа людей. И если они ответили на диалог новыми арестами и оттолкнули протянутую руку, то нам всем ничего не остается, как принять вызов. Они сами начали конфронтацию.