Жена политзаключенного Игоря Лосика: Когда муж увидит дочь, будет в шоке

В знак протеста супруга блогера объявил бессрочную голодовку.

25 декабря истекают полгода с момента, как администратор Telegram-канала «Беларусь головного мозга» Игорь Лосик находится под стражей. Напомним: было возбуждено уголовное дело по статье 342 УК РБ (Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них), с июня администратор проходит по нему обвиняемым. Срок содержания под стражей по этой статье может составлять до полугода. Но 15 декабря Игорю Лосику предъявили новое обвинение: на этот раз по статье 13 (Приготовление к преступлению) Уголовного кодекса в части 2 статьи 293 (Участие в массовых беспорядках). Теперь срок содержания под стражей может быть продлен. В знак протеста Лосик объявил бессрочную голодовку. Вслед за ним это сделала и его жена Дарья. Она рассказала tut.by, какие изменения произошли в ее жизни, что пишет муж из тюрьмы и как выросла их 2-летняя дочь за прошедшие полгода.

«Игорь остерегался, что так просто это не закончится»

— В сентябре вы говорили, что мужу «сознательно создают нечеловеческие условия»: переводят из камеры в камеру, лишают писем и прессы, подсадили сокамерника с педикулезом, держат в расположенной в полуподвальном помещении малюсенькой камере, где нельзя сделать даже пару шагов. Что-то изменилось с того времени?

— Изменения есть. Ту «малюсенькую камеру» Игорь сам называл общественным туалетом. Он посчитал, что пробыл в ней ровно 40 дней. После этого его перевели, как он мне написал, этажом выше. Там более светлая, более просторная камера. Хотя бы работает телевизор и нет этого ужасного запаха туалета. Более-менее неплохо. Ну насколько неплохо… Лучше, чем было.

Письма тоже к нему доходят. Единственное — бывают перебои именно с моими. То есть ему могут передать конверты от разных незнакомых людей, но моих писем среди них не будет. Видимо, это какой-то метод воздействия на него — странный и непонятный.

Пресса к нему тоже доходит, Игорь берет книги в библиотеке. На данный момент чего-то страшного, кроме предъявления нового обвинения, не происходит.

— Ему как-то объяснили такое отношение? Даже Сергею Тихановскому называли причину для нахождения в карцере — «не побрился», например.

— Нет, просто перевели с вещами в другую камеру. Никак не объяснили.

— Как часто у Игоря бывает адвокат?

— Раз-два в неделю. Пока проблем с доступом к общению с Игорем не было. Надеюсь, ничего подобного и не будет.

— В сентябре вы еще сказали интересную фразу: «Усиливая давление на Игоря, вы своего не добьетесь. А вот перегнуть палку можете». Что вы имели в виду?

— Вот, видимо, голодовка и есть «перегибание палки». Что последует за голодовкой, я сказать не могу. И сколько он будет держаться, я тоже знать не могу. Его могут мучить. Он будет терпеть, терпеть, терпеть, но всему приходит конец — и терпению тоже. Как его, так и моему.

Игорь очень боялся, что предъявят еще одно обвинение. Он надеялся на что-то более хорошее, но все-таки, наверное, остерегался, что просто так это все не закончится. Я думаю, что он давно вынашивал план с голодовкой. Не все так просто: никого не отпускают, поэтому, думаю, он знал, на что он шел.

Обвинение предъявили на обычной процедуре: приходит следователь, на встречу приглашается адвокат. Всех формальностей я не знаю.

— Родственники Дмитрия Фурманова уже объявляли голодовку и были вынуждены ее прекратить. Никаких ощутимых результатов, кроме упоминаний в новостях, это не дало. В чем ваша с Игорем идея?

— Наша цель — показать, что такими глупыми и абсурдными обвинениями в адрес невиновного человека нельзя запугать — можно только нанести вред его жизни и здоровью. Не все же будут сидеть сложа руки, получая новые обвинения.

Новостные сайты подхватили нашу повестку, но это должны знать все. Если ты сейчас дома и у тебя все хорошо, это не значит, что через месяц-два ты не окажешься в таком же положении. Мы, например, летом не ожидали, что все произойдет так. Наша ситуация — показатель того, какой беспредел сейчас происходит в Беларуси. Кто что хочет, то и делает.

Родители, безусловно, переносят все это тяжело, особенно решение с голодовкой. И те, и те этот шаг не приняли. Пытаются помогать мне с дочкой всеми силами, которые у них есть. Если мне что-то нужно, они делают, надо только сказать. Они стараются сделать мою жизнь легче, насколько это возможно в данный момент.

Объявляя голодовку, я знала, на что шла, и мне есть кому помочь. У дочери в любом случае будет все самое лучшее, и она будет обеспечена абсолютно всем. На ней это никоим образом не скажется.

«Мечтал услышать, как дочь заговорит»

— Вы сказали, что ваши письма могут не доходить до Игоря. То, что пишет он, вам приходит?

— Да. Минимум по сроку было дней пять, когда мне дошло письмо от него, после того как он его написал. Но это идеальный вариант. Обычно все-таки процесс занимает недели две-три.

В основном Игорь пишет, что безумно скучает, переживает, что пропустил эти полгода в жизни дочки. И еще неизвестно, сколько пропустит. Он так мечтал услышать, как Паулина заговорит! Но, увы, так и не услышал из-за нахождения в тюрьме.

— Что еще дочка научилась делать, пока папа не дома? Все-таки такой возраст, когда очень многое происходит в первый раз.

— Вы знаете, когда Игоря забирали, Паулина только-только научилась ходить. Вот она и ходила, мямлила себе какие-то междометия, мало что выговаривала. Сейчас Паулина уже начала говорить много разных слов, строить предложения — с использованием и слов, и звуков. Она стала осознанным человеком.

Паулина понимает, что ты ей говоришь. Можно ей сказать: «Принеси мне это». И она пойдет принесет. За эти полгода дочь кардинально поменялась. Когда Игорь ее увидит, он будет в шоке — так она выросла за это время.

— А то, где папа, она понимает?

— Паулина практически с первых дней, когда к нам пришли, подходила к двери и говорила: «Папа дяди». То есть «папу забрали дяди». Она присутствовала при том, как его забирали.

Сейчас Паулина каждый вечер — это традиция — берет мой телефон. На заставке стоит фотография Игоря. Дочка берет телефон, сначала смотрит, потом ставит его на диван, приносит свои игрушки, посудку, начинает его кормить… Шлет воздушные поцелуи, говорит «папа».

Она очень хорошо понимает, что папы дома нет. Просто не понимает, где он.

— В конце ноября у вас с мужем была годовщина — 11 лет со дня знакомства. Игорь писал вам письмо с надеждой, мол, 2021-й вы встретите вместе. На это вы ответили в инстаграме, что гордитесь быть женой такого человека. Когда познакомились, думали, что Игорь может стать заметной фигурой в стране?

— Просто, когда его первый раз увидела, подумала: «Ну все, это судьба». Мы с ним встретились и после этого перестать видеться уже не смогли. Вообще, познакомились мы «ВКонтакте», на то время Игорь учился в Минске, и ради меня он перепоступил в Барановичи. После этого мы учились в одном университете, но на разных факультетах.

Я не знала, кем он будет работать, какая нас ждет жизнь, но отпустить от себя этого человека я не смогла больше. И он точно так же. Он мне несколько раз говорил, что я — та, кто ему нужен. И сейчас в письмах он мне пишет, что безумно счастлив и рад, что 11 лет назад он встретил меня.

— Интересно, что ваша семья до сих пор живет в Барановичах. Казалось бы, Игорь популярный блогер, можно было переехать хоть в Минск, хоть за границу. Интересный выбор.

— (Смеется). Мы думаем так: если нам нужно съездить в Минск, мы съездим — сядем на машину. Острой необходимости куда-то уезжать или убегать не было. Может, в долгосрочной перспективе мы такие планы строили, но точно не в ближайшее время. Просто так получилось.

— Сейчас, после случившегося, не думали уехать?

— Если мой муж находится здесь в тюрьме, то я просто не имею права отсюда уехать.

— Разве не было боязни, что и вас могут «забрать»?

— Им же хуже. Я не Игорь, у меня абсолютно другой характер. Так спокойно, как он сидит, я делать не буду.

И вообще, давайте порассуждаем: за что? Хотя бы хоть что-то должно быть. Я понимаю, что сейчас это не особо проблема, но пускай тогда подумают, за что.

— Как изменилась конкретно ваша жизнь за полгода без Игоря?

— Моя неделя теперь делится на «до вторника» и «со вторника по пятницу». Потому что понедельник — это закупка продуктов, их нарезка, укладывание в мелкие пакетики, разворачивание конфет, пересыпания всякие в прозрачную тару. Пишем заявление на передачу в Жодино.

Когда стало холодно, искала Игорю ботинки без шнурков, наверное, дня два. Чтобы были более-менее адекватные. Со шнурками же не пропускают, поэтому приходится выкручиваться.

У меня день рождения 30 ноября. Это как раз был понедельник. И я, такая, стою, нарезаю колбасу, разворачиваю конфетки, кладу в пакетики… Ну не очень весело на самом деле и не так хотелось бы, чтобы все было. Вот встречи с адвокатами не скажу, что меня особо тяготят. Это такое обычное дело. Я просто узнаю информацию, как он там, что происходит.

В основном напрягает эта бытовуха, когда Игоря нет и ты дома сидишь одна. Не хватает просто общения с ним, очень сильно.