19 марта 2024, вторник, 7:48
Поддержите
сайт
Сим сим,
Хартия 97!
Рубрики

Милиционеры называют Лукашенко «Пробитый талон»

82
Милиционеры называют Лукашенко «Пробитый талон»

Сотрудник МВД рассказал правду.

Один из высокопоставленных сотрудников Министерства внутренних дел Беларуси, представитель старшего офицерского состава вышел на связь с сайтом Charter97.org и рассказал о ситуации в силовых структурах страны, настроениях коллег и их реальном отношении к нелегитимному правителю.

— Почему вы решили дать интервью нашему сайту?

— Не могу больше молчать. Все больше и больше белорусов сталкиваются с превышением власти и служебных полномочий со стороны сотрудников милиции.

Я решил это сделать также из-за последних изменений и дополнений, которые были внесены в ряд нормативных правовых актов, таких как административный, уголовный кодекс, закон об органах внутренних дел, закон о государственной службе. Еще буквально год или два назад такая редакция законов была просто невозможна, ряд положений не укладываются в голове не только граждан, но их самих сотрудников. Сейчас, если мы конкретно касаемся закона об органах внутренних дел, введено положение, согласно которому за любое административное правонарушение сотрудник по своему усмотрению (это тоже новшество закона) может применять огнестрельное оружие и специальные средства. Со временем это может коснуться каждого человека, в том числе и самих сотрудников, членов их семьи и близких родственников. Нельзя об этом молчать!

— Как на ваше решение повлияли события августа и сентября прошлого года, когда на улицы в Беларуси одновременно выходили до полумиллиона человек? Как вы и ваши коллеги на работе восприняли происходящее? Впечатлили ли вас народные протесты?

— Во-первых, то, что такое количество людей вышло на улицы, стало шоком для сотрудников силовых структур. Во-вторых, больше всего руководство силовых структур боится правды. Поэтому перед сотрудниками, которые работают в подразделениях, отвечающих за идеологическое сопровождение служебной деятельности, была поставлена задача всячески рассказывать про то, что те люди, которые выходят — это «проплаченные агенты», «резиденты», что это «люди, которые поддались на провокации, подготовленные западными странами». И когда мы заступали на службу, многие из заместителей начальников РУВД рассказывали про то, что мы должны «отстаивать государственность». Но мои коллеги, особенно которые следят и анализируют ситуацию в стране, читают, в том числе, и сайт «Хартия-97», в эту пропаганду как не верили, так и не верят.

— Много ли среди ваших знакомых из силовых структур было тех, кто с пониманием или даже симпатией относился к протестующим?

— На мой взгляд, примерно 55% сотрудников силовых структур убеждены в том, что Беларуси нужны перемены, что мы сейчас в стадии застоя и выборы Лукашенко, безусловно, проиграл. Очень многие сотрудники видели, когда участвовали в охране общественного порядка в участковых избирательных комиссиях, как уничтожались даже оригинальные протоколы, видели как фальшивые протоколы подкладывались секретарями комиссий. Многие при общении с главами участковых избирательных комиссий слышали от них, что руководители районов, администраций уже в середине досрочного голосования поручили им сделать так, чтобы к выборам Лукашенко «победил».

Многие сотрудники милиции, МЧС обсуждали в курилках, актовых и спортивных залах, что явка избирателей превзошла все их ожидания. Были люди, которые десять лет вообще не принимали участия ни в каких выборах - ни в местных, ни в президентских, ни в парламентских - и тут они появились, захотели оставить свой голос. Уже 9 августа 2020 года они поняли, что выборы сфальсифицированы. Сотрудникам милиции же вдалбливалось в голову, что они находятся на избирательных участках сугубо для охраны общественного порядка и в их обязанности никак не входит вмешательство в процедуру подсчета голосов. Хотя были даже смельчаки, которые докладывали о фальсификациях руководству, то есть начальникам отделов. Те же в ответ говорили: «Ну, вы же понимаете, что мы ничего не сделаем. В лучшем случае нас всех уволят, в худшем случае - еще и посадят». И большая часть сотрудников, особенно до 30 лет, понимая, что у них кредиты, молодые семьи, беременные жены, маленькие дети, просто продолжали молчать.

Я убежден в том, что когда мы победим — свидетельств фальсификаций президентских выборов будет очень много. И сами же сотрудники, при общении со мной и с другими, говорили о том, что «мы молчать не будем, и все это в новой Беларуси обязательно расскажем, когда будет суд над теми, кто, в том числе, принимал участие в фальсификации выборов».

— Какой сейчас реальный расклад сил в ОВД? Сколько среди офицеров определившихся противников власти, сколько сторонников, сколько колеблющихся и тех, кто втайне не лоялен власти и только ждет сигнала?

— Безусловно, на нашей стороне большинство. Это не какая-то выдуманная цифра. Это можно наблюдать из общения с большим числом сотрудников, с которыми мне приходится общаться. В процентом соотношении — 55% на нашей стороне, то есть на стороне добра и правды. Эти люди хотят изменений, хотят, чтобы Беларусь стала европейской страной с ценностями, которые позиционирует Европа.

Но если говорить о сомневающихся, то их где-то процентов 25, которых, в принципе, вроде как все устраивает. Но нужно понимать, что эти 25% совершенно не интересуются политической ситуацией в стране. У них по каким-то причинам достаточно неплохое материальное положение, возможно, поддерживают родители, и они не задумываются над тем, что при демократическом развитии жизнь в стране была бы гораздо лучше. В эти 25% входит и руководящий состав, который, в принципе, все время одно и тоже говорит своим подчиненным: «мне бы пару лет до пенсии доработать», «меня эти ваши изменения уже не интересуют и вряд ли мне чем-то помогут». Им абы досидеть, абы дослужить и забыть вообще о службе в органах внутренних дел.

И остается 20% «ябатек», убежденных в том, что действовали правильно. Из моих наблюдений это люди, которые приехали в Минск либо в областной центр из деревень. У них невысокий уровень образования, они не интересуются дополнительной информацией, смотрят государственное телевидение, не общаются с категорией населения, которое работает где-нибудь в бизнесе, в негосударственных структурах. Это, как правило, достаточно ограниченные люди, они общаются либо с милиционерами, либо с военными, либо с госслужащими, которые, в принципе, даже иногда и боятся говорить о том, что они против власти.

— То есть сторонников режима в милиции — не больше 20%?

— Я уверен в этом. И это подтверждается не только наблюдениями, но и общением с многими людьми, которые работают не только в системе МВД. Это и в исполкомах, в том числе, и в администрациях районов, и представители прокуратуры, и судьи. Позиция прокурорских работников вообще непонятна, потому что ранее прокуратура воспринималась все время как наиболее грамотный костяк юристов, основная задача которых как раз и сводится к тому, чтобы следить за тем, что у нас в стране исполнялся закон. Вместо это они ушли в себя и смирились с тем, что они подлецы и трусы.

— А что может послужить сигналом для перехода структур МВД на сторону народа? Какие факторы могут сработать?

— Нам всем, в том числе силовикам, очень мало показывают как у нас есть и как могло бы быть. Не зря, например, в поездки за границу, которые организовывает Министерство внутренних дел, попадают сугубо только руководители и очень незначительное количество сотрудников, которые не находятся на руководящих должностях. Правда, в основном такие поездки совершаются в Россию и страны СНГ. О каком-то передовом опыте, который бы заставил задуматься, говорить не приходится. Мы не показываем молодежи, молодым сотрудникам, как вообще вот могло бы быть. У нас совершенно не организовывается обучение, которое проходило бы на базе каких-то учебных заведений развитых европейских стран. Сейчас, когда Лукашенко нелегитимен, это, конечно же, невозможно. Но раньше такая возможность была, однако, повторю, кроме начальников, ею почти никто не пользовался.

На сегодняшний день правда, только правда может сподвигнуть милиционеров к тому, чтобы они перешли на сторону народа. Поэтому мы чаще должны говорить правду, мы чаще должны раскрывать людям глаза на то, что нынешняя ситуация катастрофична для страны, она однозначно убьет режим и пособников режима. И либо мы перейдем в статус Северной Кореи с закрытием границ, либо мы все-таки победим диктатуру и возьмем вектор европейского развития, попросим страны Европейского союза помочь нам в преобразованиях, в которых нуждается Беларусь, в том числе в судебной и в правоохранительной системе. Тогда мы сможем преодолеть все эти трудности.

Сотрудники милиции понимают, что большинство народа против этой власти. Они почувствовали насколько изменилось отношение к ним и их близким с момента фальсификации выборов и применения насилия против мирных граждан. Каждый здравомыслящий представитель силовых структур понимает, что это долго продолжаться не может и психологически готовится стать на сторону народа. В том, что это произойдет — я не сомневаюсь.

— Помогут ли экономические санкции занять колеблющимся сотрудникам милиции позицию на стороне народа?

— По крайней мере, через своих близких, друзей, знакомых, которые начнут рассказывать милиционерам об этом. Это заставит их задуматься. Это заставит их что-то начать читать. О санкциях в милицейской среде много говорится. Правда, милиционеры из-за своего невысокого уровня экономического образования не понимают всех тяжестей последствий экономических санкций. Но вместе с тем, у многих из них есть жены, которые работают бухгалтерами, экономистами, финансистами. И уж они точно понимают, к чему это приведет. Поэтому задумываются над этим все.

Очень сильно их пугает обвал рубля и, как следствие, уменьшение заработной платы. Они понимают, что в этом случае их зарплата уменьшится в разы и вообще никакого смысла не будет поддерживать того же самого Лукашенко. Эти 25% колеблющихся сразу скажут: «Ну, все! Задолбал!» Он нам тут рассказывает про золотые горы, рост производственных мощностей, но на самом деле их нет и не может быть.

Поэтому, безусловно, санкции работают и действуют.

— Давайте вернемся к знаковым событиям августа 2020 года. После прекращения блокировки интернета 11 августа мир был шокирован зверствами тех, кто подавлял мирные митинги. Как отреагировали на факты массовых избиений, пыток и даже убийств вы и ваши знакомые? Было ли ощущение, что можно стать соучастниками преступлений против народа?

— В милицейской среде после всех этих событий отношение к сотрудникам ОМОНа и ГУБОПиКа стало очень негативным. То есть, раньше все понимали, что в ОМОНе работают дураки. Над ними, в принципе, всегда кто-то подшучивал, кто-то старался эту тему не затрагивать. Но после событий 2020 года все поняли, что там отморозки.

Более того, очень многие поняли, что там есть категория садистов, которым нравится издеваться над людьми и показывать свою власть над беззащитными. Очень многие стали говорить о том, что именно для категории этих сотрудников, а, возможно, и для всех сотрудников органов внутренних дел нужно вводить ежегодное обязательное психологическое тестирование. Чего сейчас нет.

Мы надеемся, что в новой Беларуси это будет. Потому что нормальные люди так действовать просто не могут. Это однозначные отклонения у людей в психике. Им надо не только говорить «до свидания», но и отдельно взятых - изолировать.

Свидетельств противоправных действий силовиков будет еще больше: многие сотрудники, у которых есть этот контент, держат его при себе до лучших времен. Я лично знаю, что многие мои сослуживцы сейчас собирают папочки на тех садистов, которые издевались над людьми. Эти материалы они стараются держать где-то очень-очень далеко, чтобы в один прекрасный момент достать и показать истинное лицо тех, кто участвовал в этих избиениях. Многим руководителям докладывали факты того, что было издевательское отношение со стороны сотрудников ОМОНа и иных подразделений над протестующими, однако реакции не последовало.

Если мы говорим о психологическом состоянии сотрудников — то они все устали. Многие из них уже сейчас понимают, что могут попасть под санкции и никуда не смогут выехать. Их это задело. Причем, если раньше они говорили: «Ну ладно, я не поеду отдыхать. Ничего страшного». То сейчас это уже касается их семей. Многие, например, хотели, чтобы их дети учились где-то в европейских университетах. Вместе с тем, сейчас из-за захвата самолета они понимают, что с этой мечтой их детей и внуков можно распрощаться. Многие из руководителей, которые входят в число 25% сомневающихся, любили на выходных скататься в Литву, Латвию, Польшу. Сейчас они лишены этой возможности и, безусловно, это на них влияет. Каждый раз при этом они вспоминают недобрым словом нелегитимного «президента».

— То есть, тонуть с капитаном «Титаника» мало кто хочет? А есть ли понимание того, что проще было бы арестовать незадачливого капитана, чем идти с ним на дно?

— Проще было бы арестовать, если бы сам Лукашенко не ездил перед выборами по частям внутренних войск, в ОМОН. Когда он приезжал и рассказывал про то, что «вы оплот государственности, на вас я рассчитываю, вы должны действовать максимально жестко». Проще, если бы не было столько замаранных людей. Поэтому власть сейчас всячески старается измазать всех сотрудников, измазать прокурорских работников, измазать всех следователей, судей, глав администраций. Они хотят таким образом вбить в головы людям, что их обязательно всех «расстреляют», а их семьи «порвут». И наша задача, задача журналистов, задача политиков, говорить, что элемент прощения будет присутствовать, если только силовики не участвовали в тяжких и особо тяжких преступлениях.

Думаю, что в новой Беларуси должна быть создана независимая структура, которая займется расследованием совершенных противоправных действий со стороны сотрудников силовых структур. А дальше решать все будет независимый суд.

— Пытки и убийства мирных граждан продолжаются и сейчас. Достаточно вспомнить странную смерть Витольда Ашурка в тюрьме, самоубийство 17-летнего подростка-сироты, на которого давила милиция, попытку Степана Латыпова перерезать себе горло в суде… Осознают те, кто продолжает участвовать в репрессиях против белорусов, что им все же придется ответить по закону? Какое наказание ждет их в итоге?

— Нет, преступники в погонах об этом не думают. Они считают, что будет полная безнаказанность. Но мы знаем кто это. Мы понимаем, что Степан Латыпов не просто так упомянул сотрудников ГУБОПиКа. Потому что, если мы говорим о свободном доступе в учреждения уголовно-исполнительной системы, то как раз сотрудники ГУБОПиКа и имеют туда свободный доступ. Это всем известное Второе управление. Если раньше их работа сводилась к криминальным авторитетам, то сейчас они переключились полностью на категорию тех граждан, которых преследуют по политическим статьям. И они отрабатывают свой кусок хлеба. Остановиться уже не могут — кровь почувствовали.

Но надо понимать что их немного, на самом деле, ГУБОПиК — это немногочисленное подразделение. В ГУБОПиКе 12 управлений. В каждом управлении работает в среднем от 12 до 30 человек. Много управлений, пятое, шестое, седьмое — люди, которые занимаются аналитикой и в каких-либо действиях, связанных с причинением телесных повреждений гражданам либо издевательств над ними, не принимают участия.

В действующем уголовном законодательстве содержатся нормы о том, что тот, кто способствует раскрытию преступления, освобождается от уголовной ответственности. Если мы будем напоминать об этом - узнаем имена большинства преступников.

— Что делать тем сотрудникам МВД, кто хотел бы сохранить честное имя и чистоту мундира?

— Они должны понимать, что их больше. Они должны понимать, что они моложе. И они должны понимать, что так, как раньше, уже не будет никогда. Я общался с молодыми сотрудниками, они мне задавали вопрос: «Вы руководитель, вы не поддерживаете режим. А почему? Вроде не так все и плохо». На что я им сказал, что «неплохо» — это когда соблюдается закон. И если что-то не получается — то мы стараемся изменить закон, чтобы он работал. А когда сейчас закон переписывается и нас убеждают в том, что противозаконные действия будут признаны законными — это утопия, и с этим соглашаться ни в коем случае нельзя.

Я обычно приводил молодым сотрудникам пример с мобильным телефоном: «Лукашенко— это кнопочный мобильный телефон, почему вы с ним не ходите? Зачем вам смартфон? Отдайте его мне, а сами ходите с кнопочным». Милиционерам надо приводить какие-то, может быть, даже детские примеры. Потому что иначе они не понимают сути проблемы. Когда я привожу пример с мобильным телефоном — до них это моментально доходит. И все говорят: «Да, вы правы. Надо все уже давно менять».

— Что в будущем ждет тех офицеров милиции, кто сейчас сделает правильный выбор?

— Я бы вспомнил слова Библии: «И последние станут первыми». Поэтому именно те сотрудники, кто сейчас считает, что от них ничего не зависит — могут организовываться в какие-то сообщества, могут уже сейчас как-то задуматься над тем, что когда будут массовые акции — им не то, что оружие применять нельзя, а надо сделать так, чтобы их коллеги ни в коем случае не применили это оружие против гражданского населения.

— В последнее время Лукашенко буквально одержим идеями заговора и покушения на него. Подписывая декрет №2 об переходе власти к Совбезу, он публично допустил, что его застрелят. На чем основаны страхи диктатора? Насколько сильна неприязнь к нему среди офицеров силовых структур? Может ли среди белорусских силовиков действительно найтись свой полковник фон Штауффенберг?

— Милиционеры не любят использовать слово «диктатор» и придумывают для Лукашенко свои клички. Чаще всего его называют «Пробитый талон». И если милиционеры говорят «Пробитый талон», то, когда мы общались с военными, то они Лукашенко называют «Сбитым летчиком».

Если военные и милиционеры употребляет такую лексику — поверьте, многие из них даже ждут момента, когда смогут перейти на сторону народа. Но милиционерам, как и военным, нужно понимать, что, действительно, народа — большинство, и они готовы к решительным действиям. Нужны забастовки, серьезные заявления других слоев населения о том, что они не будут кормить режим.

— Что еще для людей, верных присяге и настоящих патриотов страны может послужить сигналом, что нужно действовать против государственного преступника? Важны ли в этом смысле решения международных судов о преступлениях против человечности, куда уже поданы иски против Лукашенко?

— Если статус этого человека перейдет в статус международного террориста, многие сотрудники силовых структур задумаются: «А кому же мы все-таки служим?» И если желание большинства - сменить власть, то надо это поддержать.

— Что бы вы хотели сказать своим коллегам, кто еще колеблется и сомневается, но понимает, что нужно успеть запрыгнуть в последний вагон, чтобы не быть соучастником преступлений против народа?

— Я бы вспомнил слова Роберта Рождественского:

Человеку в милицейской форме
Суть присяги не дано забыть!
Ведь на самом неслужебном фоне —
Вдумайтесь! — каким он должен быть!
Если люди разного покроя,
Глядя на него со стороны,
По нему по одному порою
Судят о Законе всей страны!

Написать комментарий 82

Также следите за аккаунтами Charter97.org в социальных сетях