Наш друг Гарольд Пинтер

Руководитель белорусского «Свободного театра» Николай Халезин пишет о выдающемся британском драматурге Гарольде Пинтере.

Гарольд Пинтер, знакомясь с людьми, часто говорил: «Многие думают, что я уже давно умер». Еще будучи здравствующим, невероятно работоспособным автором, Пинтер уже был причислен к сонму классиков, заняв свое место в хрестоматиях и учебных пособиях.

Тяга Пинтера к анализу, к потрясающе подробному препарированию темы, равно как и его интеллект, заставили режиссеров браться за постановку пинтеровских пьес лишь в том случае, если режиссер мог соответствовать эмоциональному и интеллектуальному уровню, которым обладал сам Пинтер.

Его драматургия безжалостна.

Безжалостна к зрителю, который «обнажается» на протяжении спектакля, являя самому себе пороки и сомнения, самообман и слабости.

Безжалостна к режиссеру, у которого нет права на поверхностное прочтение материала и профессиональную слабину.

Безжалостна к актеру, который должен не играть, но существовать в тех взрывающих нутро состояниях, которые смоделировал для него автор.

Еще одно слово, которое подходит ко всему творческому пути Гарольда Пинтера – бескомпромиссность. Он мог дойти до самых резких выражений, противостоя попыткам голливудских продюсеров внести коррективы в его сценарий; мог отстаивать свое авторское право при постановке спектакля вплоть до разрыва отношений; мог отказать Королеве Елизавете II в получении рыцарского титула, поскольку могла создаться зона, свободная от его, Пинтера, критики.

Пинтер мог протестовать против бомбардировок Югославии и блокады Кубы, отстаивая право нации самой решать собственные проблемы, что однажды привело к навешиванию на его репутацию ярлыка «друг диктаторов». Гарольд не стал оправдываться, коротко сформулировав свою позицию: «Я не люблю диктаторов, но точно так же я не люблю насилие». Его позиция оказалась понятой. Он все чувствовал острее – острее, чем политики; острее, чем журналисты; острее, чем народ. И эта острота восприятия выделяла его из общего ряда.

Даже пьесы он писал не так, как абсолютное большинство авторов. Он не «конструировал» пьесу, а «выращивал» ее, начиная с одного слова, словно поэт, поймавший ноту вдохновения. Слово появлялось, возникало эхо, появлялся диалог, затем проступали образы... Спираль раскручивалась, доходя своим крещендо к финалу пьесы до взрыва, до едва различимой, уже не ухом, но всем телом, ультразвуковой волны.

Мы познакомились весной 2006-го, когда белорусский «Свободный театр» был приглашен в университет города Лидс, где Пинтер получал титул почетного доктора. Чествования нобелевского лауреата сопровождались показом трех спектаклей, одним из которых стал наш «Быть Гарольдом Пинтером». Спектакль сопровождался восторгами публики и первой пятизвездочной оценкой в газете The Guardian, но посмотреть его тогда Гарольд не смог: сил хватило лишь на то, чтобы прийти на дискуссию после спектакля – к тому моменту он уже четыре года боролся с раком, испытывая невероятную боль при каждом сделанном шаге.

Наше знакомство началось со странного диалога, который возник сразу после того, как Гарольд вошел в зал. Вся труппа «Свободного театра» сидела на сцене, зал был полон народу, на авансцене лежало раздавленное во время спектакля яблоко. Пинтер посмотрел на яблоко и спросил:

– Что это?

– Яблоко, – ответил я.

– Хорошо, – сказал Гарольд.

Зал захохотал. Этот короткий диалог мог показаться странным, но не для людей театра, которые знают творчество Пинтера. В его пьесах, как и в жизни, нет «дна» – каждое слово рождает новый смысл, каждый смысл – новую систему контекстов, контексты – новую глубину.

В 2005 году к нам в гости в Минск приехал Том Стоппард – великий британский драматург и друг Гарольда. Однажды, незадолго до отъезда он сказал: «Вам нужно посмотреть пьесы Гарольда – я уверен, что это ваше». Полтора года понадобилось нам, чтобы понять слова Тома.

«Быть Гарольдом Пинтером» – не пьеса, а сложный микс из шести текстов Пинтера, нанизанных на его нобелевскую речь. Уже этот факт ставил под угрозу постановку – Пинтер никогда не позволял столь вольную деконструкцию текста. Володя Щербань, поставивший этот спектакль, шел на все риски, которые существовали во взаимоотношениях с автором: расчленял текст, менял пол персонажей, интегрировал в материал инородный текст... Один из старых британских актеров сказал нам после просмотра спектакля: «Не знаю что вы сделали с Гарольдом, но если бы какой-то из британских театров позволил себе такое, Пинтер больше никогда не позволил ему ставить свои пьесы». Мы тоже не знали, что «сделал с Гарольдом» Том Стоппард, который попросил того передать нам право постановки пьес, но Пинтер отдал нам это право безвозмездно и без каких-либо ограничений.

Он увидел спектакль лишь спустя год, во время наших лондонских гастролей, когда пришел на спектакль в Soho Theatre вместе со своей супругой Антонией. Перед спектаклем представил нас публике прямо со своего места – у него уже не хватало сил, чтобы выйти на сцену. Тяжело представить, что чувствует автор, чье имя содержится в названии спектакля, на сцене находится актер, который этого автора играет, а с задника сцены на драматурга смотрят многократно увеличенные его собственные глаза. Когда, после окончания спектакля, журналисты атаковали Гарольда расспросами о впечатлениях, он лаконично ответил: «Я горд тем, что «Свободный театр» создал спектакль по моим пьесам. Они возвращают театру его предназначение – заставляют зрителя думать и чувствовать».

Еще более лаконичным Гарольд был в августе 2007 года, когда труппа театра вместе со зрителями была арестована в одном из минских домов во время спектакля. Тогда, в лавине писем поддержки со всего мира, пришло письмо от Гарольда, состоящее из трех слов: «Я разъярен. Пинтер». Мы знали что значат три этих слова: если с нами что-то случится, остановить Гарольда не сможет ничто – ни угроза потери репутации, ни тяжелейшее физическое состояние, ни общественное мнение...

Он никогда не позволял себе проявить слабость. В последние годы, даже на безобидный вопрос кого-нибудь из друзей «как здоровье?», Гарольд с вызовом отвечал: «Что ты имеешь ввиду?!».

Последнее письмо от Гарольда мы получили в ноябре, прямо перед очередной поездкой в Лондон. «Было бы здорово встретиться у меня дома, ведь нам есть что обсудить. Надеюсь, что здоровье позволит...». Здоровье не позволило.

Гарольд умер, но печаль наша светла – он лишь завершил свой земной путь, подарив нам блистательную драматургию, потрясающие модели поведения и частичку своей любви.

Покойся с миром, Гарольд.

Николай Халезин -- рукводитель белорусского "Свободного театра"

Труппа белорусского «Свободного театра» с Гарольдом Пинтером. Весна 2007 г.

Университет города Лидс. Присвоение Пинтеру титула почетного доктора. Весна 2007 г.

Гарольд Пинтер с супругой Антонией Фрэзер на спектакле «Быть Гарольдом Пинтером». Лондон, февраль 2008 г.

Сцена из спектакля «Быть Гарольдом Пинтером»

Весна 2007 г. Театральный факультет университета г. Лидс