Юрий Карманов: «Дома, которые еще не сожжены, разграбляются толпами мародеров»

Год назад на Кавказе вспыхнула очередная война. В Южной Осетии побывал белорусский журналист, корреспондент Associated Press Юрий Карманов.

Специально для «Салідарнасці» он делится самыми яркими впечатлениями от той командировки.

-- Мародеры хватают вилы и с криком бегут прямо на меня, заметив фотоаппарат и блокнот. Минуту назад они выносили столы, стулья и занавески из грузинского дома в деревне Ередви (около 10 км. к востоку от Цхинвали), а затем подожгли его.

Мы с фотографом Димой Ловецким успеваем вскочить в трогающийся автомобиль в момент, когда грязный бородатый человек из толпы с руганью бросает вилы в место, где только что стоял я.

Большинство грузинских деревень вокруг Цхинвали разграблены. Осетинский ополченец с белой повязкой на рукаве сбивает таблички с названием грузинских сел, которые рушит бульдозер.

На мой вопрос, смогут ли этнические грузины, убежавшие из Южной Осетии, вернуться, президент Южной Осетии пожимает плечами.

«А куда они вернутся?» - спрашивает Эдуард Кокойты на митинге по случаю Дня Независимости.

Курица клюет черный обугленный труп своего грузинского хозяина, который лежит на крыльце сгоревшего дома в грузинском селе Кехви. Рядом четверо крепких осетинских парней в зеленых камуфляжных штанах и пыльных военных сапогах выше колена загружают в машину металлические трубы и кирпичи.

Дома, которые еще не сожжены, разграбляются толпами мародеров.

«Это плата грузин за агрессию и геноцид», - говорит 40-летний Виталий Гаглоев, сгружая в машину столовые приборы, электронику, одеяла, продовольствие и православные иконы.

Вереница машин с осетинскими номерами выстраивается возле брошенных грузинских садов для сбора персиков и винограда.

Старый автобус МЧС собирает по селам уцелевших грузинских стариков, чтобы передать их Грузии. Но далеко не все этнические грузины готовы уехать.

«Я тут родился, тут хочу и умереть», - говорит спрятавшаяся в саду седой старик Отри Кусилиани.

Российские миротворцы жалуются, что ненависть между осетинами и грузинами настолько велика, что они не в состоянии остановить мародерство, убийства и разрушение грузинских деревень.

«Грузины должны лежать рядом с моим сыном», - говорит сквозь слезы и рвет на себе волосы на могиле сына Екатерина Догузова. Ее сын Лёня, 46 лет, был убит грузинскими солдатами во время перестрелки.

Несколько пуль свистят рядом с моим ухом, а праздничная стрельба в воздух сотрясает разрушенный Цхинвали 26 августа - в день признания Россией независимости Южной Осетии.

Радость жителей выплескивается на темные улицы. Каждый осетин вслед за президентом Кокойты должен залпом выпить трехлитровый кувшин вина. Из каждого автомобиля торчит автомат или пистолет.

Иногда рука стреляющего устает, и тогда пули летят не вверх, а по прямой.

«Спасибо России! Слава России!», - кричит ополченец Роберт Дзиццойти, размахивая российским флагом в Цхинвали.

Россию, которая ввела свои войска через два дня после начала конфликта, осетины называют «крестной матерью». Ранее Южная Осетия провела два референдума и рассматривает свою независимость лишь как шаг по вступлению в состав России

«Скоро не будет Северной и Южной Осетии. Будет единая Алания в составе Российской Федерации», - сказал АП вице-спикер парламента ЮО Тарзан Кокойти.

Россия уже начала восстановление Цхинвали на въезде, там висит большой портрет Владимира Путина.

Российские военные, взявшие власть в свои руки, запрещают журналистам снимать не только позиции, но и лица солдат.

Фотограф Дима Ловецкий фотографирует российского солдата, который играет на гитаре, сидя на танке. Вдруг появляется военное начальство, которое бежит в нашу сторону с криками «Они снимают наши секретные позиции!»

«Открываю огонь на поражение», - кричит российский командир, передергивая затвор.

Не дожидаясь приказа, мы с фотографом прыгаем в машину и успеваем уехать в Цхинвали.