The Guardian: Свободный театр цепляет за живое

Ведущее британское издание представило рецензию на белорусского «Короля Лира» от Свободного театра.

Рецензию написал театральный критик The Guardian Эндрю Диксон, передает «Еврорадио».

Похудевший артритный король ковыляет по сцене с кучей белых волос на голове и вдруг с улыбкой выскакивает, как чертик, из коробки и срывает парик. Это одна из рискованных маленьких шуточек Лира, один из многочисленных фокусов в постановке, которыми он дразнит наши ожидания.

Вместо того, чтобы относиться к пьесе так, как это обычно делается в Британии - как к попытке Шекспира получить докторскую степень в области эпистемологии, Владимир Щербань и компания молодых и энергичных людей из Белорусского Свободного Театра предлагают иную трактовку - яркое живое возвращение пьесы к ее корням: комическая сказка, которая превращается в трагедию.

Центральной фигурой во всех смыслах является похожий на волка король в исполнении Олега Сидорчика - он величественно прогуливается вокруг с железной перчаткой на одной руке, но вы подозреваете его в побочных аферах с бензином. Это выдающееся выступление, тяжелое физически, но ненавязчиво волшебное, оно дает правдоподобный портрет человека, который теряет сознание от невозможности соединиться со своей семьей.

Компания творчески подходит к использованию звука и простейшего реквизита, чтобы подчеркнуть идею: то, что начинается, как насмешливый шепот на сцене, шепот дочери Лира ему на ухо, заканчивается сценой грозы - ревом дешевого пластикового синего брезента, который статисты развевают, как морские волны. Сначала преграда, которую король должен преодолеть, потом - бивуак за его здоровье. Так же хорошо выглядят Гонерилья (Яна Русакевич) и Риган (Марина Юревич) - не старые колдуньи, а многострадальные дети, доведенные до края. Мудрая Корделия в исполнении Анны Слатвинской доходит даже дальше, до бутылки - вероятный намек на то, что ее вынужденный брак с оппортунистическим королем Франции (Алексеем Наруновичем) изначально не мог принести много счастья.

Иногда шутливый, импровизационный тон идет наперекосяк: борьба дочерей за любовь представлена как конкурс стриптиза, что-то вроде выступления какого-нибудь белорусского стрип-клуба: эта идея легко могла бы остаться на репетициях, и я также устал от расстроенного рояля на сцене, на котором в конце концов бренчал почти каждый, видимо, только потому, что надо его использовать, если он там есть.

Но снова и снова Свободный Театр находит образы, которые цепляют за живое и вытаскивают на свет тему, которая часто остается скрытой - борьба между поколениями: шикарный студент Эдгар Сергея Квачонка, рассеянно пышущий косяком, понимает вспыльчивого и несдержанного Глостера Павла Городницкого не больше, чем Лир понимает своих дочерей. И Алексей Наранович впервые представляет Эдмунда не отпетым преступником, а практичным человеком, который пытается сделать все для своей пользы в неблагоприятных условиях.

Только вывод, на удивление, неопределенный: Корделия, которая нависает со сцены в окружении зрителей, снижает влияние этого самого жестокого и шокирующей акта, и идея входа Лира в ее тело выглядит глупостью. Шекспир старательно создавал напряжение в вопросе, действительно ли она мертва, даже после переломного момента. И решение Сидорчика провести финальную сцену шепотом означает, что эффект сцены заглушается шумом ночного Саутварка (даже для тех, кто, как и я, не понимает белорусского языка). Я чувствовал потерю - особенно, когда идеи пьесы были сформулированы настолько остро.