Николай Статкевич: Нас освободили, потому что у Лукашенко закончились деньги

Политзаключенный Николай Статкевич дал эксклюзивное интервью charter97.org

Бывший кандидат в президенты Беларуси, глава «Беларускага згуртавання вайскоўцаў», подполковник в отставке Николай Статкевич вышел на свободу 22 августа после четырех лет и восьми месяцев заключения.

С Николаем Статкевичем главный редактор charter97.org Наталья Радина поговорила по телефону из Варшавы, когда он с женой Мариной Адамович возвращался на машине домой.

- Николай Викторович, это уже мое третье интервью с вами в момент освобождения. До этого у вас уже были и заключение, и «химия». Как вас освобождали на этот раз?

- Честно говоря, я предполагал, что так может быть, потому что какую-то информацию из газет я получал и видел, что деньги у Лукашенко заканчиваются. Но наиболее вероятным я считал, что меня освободят после «выборов». Правда, когда я узнал, что никто из оппозиционных кандидатов не собрал 100 тысяч подписей, я понял, что такое возможно уже сейчас.

Ко мне пришли в камеру и сказали собирать вещи. Я очень настойчиво пытался спросить, куда меня ведут. У меня было три версии: или меня освобождают, потому что самозванца отстранили, или везут в колонию, или решили просто закопать.

У меня забрали все вещи, долго держали, обыскивали, дали расписаться в получении денег с моего личного счета. Тогда я понял, что меня освободят.

В постановлении об освобождении говорилось об указе Лукашенко относительно политзаключенных, и я понял, что будут выпущены еще люди. Надеюсь, что все.

Мне дали билет, привезли к автобусу «Могилев-Минск» и стояли там, пока автобус не уехал. Уже по дороге я позвонил жене и сообщил, что на свободе.

- Вы сказали, что предполагали скорое освобождение, потому что видели, что деньги у Лукашенко заканчиваются. Видимо, совсем закончились, если вас освободили именно сейчас?

- Безусловно, деньги у Лукашенко закончились. В ближайшие дни будет решаться вопрос о получении очередного кредита со стороны Евразийского союза и поддержке белорусского режима российскими деньгами, и наше освобождение может быть попыткой напугать Путина: мол, смотри, я иду навстречу Западу, и если ты не дашь денег — очень на тебя обижусь.

- Ну, и прежде всего вас пытаются «продать» Западу в обмен на кредиты МВФ.

- Да, конечно! Но я не думаю, что Лукашенко получит кредит до формального завершения «выборов». Планировалось, что миссия МВФ приедет в октябре, а деньги нужны сейчас, поэтому он будет пытаться их вытянуть в первую очередь из России.

- Я сидела с вами в соседней камере в тюрьме КГБ. Знаю, что уже там вам было очень нелегко. Считаете ли вы, что люди которые применяли в отношении нас пытки, должны понести ответственность?

- Безусловно. Есть 128-я статья Уголовного кодекса Беларуси - «преступление против безопасности человечества». Она не имеет срока давности и один из ее пунктов - «жестокое обхождение или пытки в связи с политическими убеждениями». Я думаю, что люди, которые все это делали, в том числе и в колониях, Горецкой, Шкловской, должны понести за это ответственность.

Минимальный срок по этой статье — 7 лет. Я, кстати, предупреждал многократно администрацию Шкловской колонии, что им еще предъявят обвинения по статье 128 УК РБ.

- Где было тяжелее всего: СИЗО КГБ, колонии, тюрьме?

- Знаете, по разному. Были очень жесткие периоды, когда приходилось проходить через ШИЗО (штрафной изолятор — прим. ред.), ПКТ (помещение крытого типа - прим. ред.). Происходили абсолютно дикие вещи, ко мне подсаживали психически больных, а я не мог этому противостоять, потому что не знал местных порядков и думал, что в случае сопротивления будет только хуже.

Особенно тяжело было в 2011-2012 годах. И потом были и несправедливые взыскания, и снова ПКТ и ШИЗО, но когда долгое время сидишь, ничего хорошего уже не ждешь и не воспринимаешь это, как какие-то радикальные меры.

В тюрьме, конечно, тоже было нелегко - изоляция. Но была поддержка, приходили письма, пусть не все, но часть. Я очень благодарен своей семье, своей жене, - они делали все возможное, чтобы меня поддержать.

Я также благодарен всем людям в Беларуси, которые переживали за меня, которые проводили акции и пикеты, а также журналистам, которые писали про меня. Я не мог читать ваш сайт, но знаю, что «Хартия-97» поддерживала меня и спасибо вам огромное.

- Ваша жена Марина Адамович героически за вас боролась все эти годы и во многом ваше освобождение — ее заслуга. Вы расписались в тюрьме. Планируете медовый месяц?

- (смеется) Думаю, что обязан. Неделю придется на это выделить.

- Вы призвали из тюрьмы, чтобы вас зарегистрировали единым кандидатом в президенты, а если это не произойдет — объявлять бойкот. Люди вас поддержали, и сегодня Ермошина жаловалась, что люди не хотят участвовать в голосовании. Что вы можете сказать сторонникам бойкота?

- Непонятно, почему некоторые политики вообще пошли на эти «выборы», если кандидат с прошлых «выборов» еще сидел в тюрьме, а результат будет известный. Они не смогли собрать подписи, и сейчас сложная ситуация с бойкотом, потому что они эту идею в некоторой ступени скомпрометировали, потому что поддержали бойкот после неудачи с подписями.

Сейчас мы должны думать, что делать. Идти и голосовать за кого-то, если после выборов все эти «кандидаты» признают их «честными», нельзя.

Честно говоря, я всю дорогу из Могилева думал о том, в какой ситуации мы оказались. Отказавшись от идеи единого кандидата, оппозиция сделала что-то похожее на политический суицид.

- За вас боролся весь мир. Вас уже называют белорусским Манделой. Мандела добился изменений в ЮАР. Как вы собираетесь добиваться изменений в Беларуси?

- Я боролся за освобождение политзаключенных все время. Не прекращу это делать, буду продолжать. Безусловно, я один не смогу и очень надеюсь, что мы сделаем это вместе с людьми, которые имеют честь и мужество.

Я очень надеюсь, что благодаря поступку, благодаря примеру, не только моему, но и других молодых людей, которые не сломались в неимоверно тяжелых условиях, таких людей станет больше. И мы в конце концов сделаем эту страну нормальной.