Иван Барбашинский: Я считаю свой приговор политическим

Избитый милиционерами случчанин намерен обжаловать решение суда.

«Я не согласен с приговором и буду добиваться правды», - заявил Иван Барбашинский по окончанию судебного заседания в Слуцке, где его признали виновным в насилии над милиционерами.

Он провел 6 месяцев в СИЗО, потерял там брата, пережил издевательства тюремщиков и был осужден Слуцким районным судом на 2 года так называемой «домашней химии» за сопротивление правоохранителям. «Свабода» побеседовала с бывшим узником сразу после его освобождения из-под стражи.

О задержании

Ранее история о брутальное задержание братьев Барбашинских в ночь с 19 на 20 марта 2016 года была известна журналистам исключительно со слов матери Игоря и Ивана. Наконец, Иван рассказал про этот случай от первого лица.

- 19 марта мы пошли с братом в местную кофейню «Слуцкое угощение». Так, выпивали, отдыхали. А для чего же еще предназначены кафе? Когда в суде показывали видео с камер, видно, что мы с Игорем просто выходим на улицу, хорошо держимся на ногах, то есть мы не были настолько пьяны, как позже доказывали милиционеры.

- Вы помните какие-то характерные детали задержания?

- Да, помню. Подъехала машина патрульно-постовой службы, открылась дверь, и оттуда выглянул один из сотрудников. Он крикнул Игорю: «Проедем с нами, товарищ майор». В голосе было слышно издевательство. Я уверен: они ехали именно за братом. На дороге, по которой мы шли, было очень темно, и невозможно в такой темноте разглядеть человека и узнать «товарища майора».

- Допускаете ли вы, что задержание стало местью за старый конфликт, который мог произойти во время службы Игоря во внутренних органах?

- Брат проработал более 20 лет в Департаменте исполнения наказаний МВД Беларуси. Имел хорошие отношения с коллегами. Я ничего не знаю о конфликтах на работе. Напротив, его очень уважали как специалиста. Открытых врагов никогда у Игоря не было ...

- Но ночью 19 марта милиционеры знали, кого едут задерживать?

- Возможно... В своих показаниях сержант Шустер и прапорщик Ламейка отрицали фразу «Проедем, товарищ майор», смеялись. Как сейчас доказать, что фраза действительно прозвучала?

- Расскажите, пожалуйста, о самом моменте избиения. Как все началось?

- Мы почти дошли до дома, близко уже подошли. Игорь говорит: «Ребята, мы скоро дома будем». Через мгновение милиционер подбегает к Игорю, бьет его сильно сзади по спине, Игорь падает лицом на землю. После милиционер спокойно заламывает ему руки. Я бросился к брату, начал кричать: «Что вы делаете? Зачем бьете?» Тогда кто-то взял меня за плечи, а еще один сотрудник распылил газ в глаза. Я закрылся рукой. Тогда мне завязали руки пластиковым жгутом, положили на спину и еще раз брызнули газом в глаза. На суде Ламейка и Шустер отрицали использование жгутов. Говорили, что «пользуются исключительно металлическими наручниками». Но ведь в вытрезвителе я видел, как мне перерезали этот жгут ...

- Когда вас начали бить?

- Газ в глаза - это по ощущениям как битое стекло туда засыпать. Я полностью потерял ориентацию, и тогда двое начали бить меня по туловищу, по голове, по ногам. Все длилось несколько минут. Я кричал, просил, чтобы не били, на самом деле же больно!

- Что произошло на следующий день?

- Пошли вместе с братом снимать побои в городскую больницу, и врач предложил лечь в стационар, так как у меня были сломаны ребра. Я отказался, но теперь жалею: лег бы тогда - было бы больше доказательств вины милиционеров.

О смерти брата

- С Игорем у нас всегда были теплые дружеские отношения, все делали вместе. После помещения в СИЗО виделись только на этапах, не имели никакой возможности переговариваться. На этапе я и увидел брата в последний раз... 22 сентября мне пришло письмо от невесты Вероники. Спокойное такое письмо, о повседневные дела рассказывала... И вдруг в конце приписка черном - «Игорька больше нет. Держись». В голове все зазвенело, поплыло... Сокамерник поддержал, успокаивал меня. Я попросил, чтобы отвели к дежурному оперативнику, и спросил у него, что случилось с братом. «Опер» только пожал плечами: «Не знаем, не знаем. С ним все в порядке». Я показал письмо, и только тогда тюремщик начал возмущаться: «Как цензура пропустила письмо ?! Отсюда информация не выходит!»

- Есть ли у вас версии смерти Игоря?

- Знакомые зеки говорили: брата все в камере ценят. Ни одного конфликта с сокамерниками у него не было - это абсолютная правда. Сначала была информация, что он сидит вместе с бывшими правоохранителями, но после опытные люди опровергла сведения. Игорь сидел вместе с обычными зэками, среди которых были и матерые уголовники. Это подтвердила и адвокат.

- То есть, избиение Игоря сокамерниками вы полностью исключаете?

- Да. Я узнал, что его били по коленному суставу, по пяткам, по почкам. Такой характер побоев характерен только для силовиков. Не хочу называть имена людей, но мне рассказали, как брат терял сознание, просил помощи, а его вызвали в кабинет оперативника и там «врачевали» дубинками.

Об условиях в Жодинском СИЗО

- Лично меня не избивали. Однажды почувствовал себя плохо и вызвал фельдшера, тот не собирался назначать лечение, просто игнорировал жалобы. И я начал волноваться, повышать голос. Сразу же прибыли пять сотрудников с дубинками. Любимый «успокоительный» метод тюремщика - так называемая «растяжка». Человека заставляют расставить ноги максимально широко, до боли, у многих рвутся сухожилия. «Растяжку» имеют право проводить во время обыска, но тюремщики делают так часто, показывая собственную силу и превосходство. Со мной в камере был зек, которого били дубинкой по рукам так часто, что руки распухли.

- Как можно объяснить такую жестокость?

- Обычно насилие начинается из-за личных неприязненных отношениях между зеком и надзирателем. Конкретные причины могут и отсутствовать. Сокамерник рассказывал: в 2014 году, пока дошел от этапа к камере, весь в крови был. При мне одного ставили на «растяжку» за прическу, которая не понравилась тюремщику.

- Больных помещают в тюремную больницу. Именно там умер ваш брат. Что представляет собой этот госпиталь?

- Сырые холодные застенки, по 10-12 человек в одной камере. Отовсюду дует. Врач не обходит больных регулярно, просто тычет таблетки в «кормушку». Человек может пролежать сутки или больше, пока не умрет. В общем, в СИЗО с людьми обращаются как со скотом. Мы для них - быдло.

О планах на будущее

- Теперь хочется побыть рядом с близкими, поддержать их после смерти брата. Скорее всего, буду обжаловать решение суда. Понимаете, это превратилось в политическое дело: доказать на нашем примере, что милиция всегда права и не может быть наказана за произвол и избиение граждан. Поэтому я считаю свой приговор политическим. Также мы должны доказать - Игоря убили в СИЗО. 17 кровоподтеков на теле брата - это прямые доказательства. Я не боюсь и не буду молчать.