ИНТЕРВЬЮ. Марина Адамович: Мне есть за что быть благодарной людям

Белорусы еще могут удивить самих себя.

Cайт Сharter97.org продолжает серию интервью с «железными людьми» Беларуси. В этот раз мы поговорили с супругой известного политика Николая Статкевича Мариной Адамович:

- Марина, вы - человек с четкой гражданской позицией, расскажите, что повлияло на ваш жизненный выбор?

- В моем случае это была школьная учительница белорусского языка и литературы Анфиса Ивановна Пыльченко. Первый серьезный шаг к осознанию, кто я, если хотите, к «беларушчыне» был сделан в восьмом или девятом классе. До этого нам не очень везло с учителями. Приходили практиканты и пенсионеры.

Анфиса Ивановна предложила мне прочитать на летних каникулах роман Владимира Короткевича «Каласы пад сярпом тваiм».

Я должна была прочитать его и подготовить сообщение для класса. Именно эта книга стала переломной в моей жизни. Были и другие книги, например, того же Короткевича «Зямля пад белымi крыламi». Но эта была особенная, первая. Я была подростком и это произведение расставило в моей голове все по своим местам: кто я, откуда и зачем.

Более того, мой выбор повлиял на выбор моих родителей. Моя мама больше 30 лет преподавала русский язык и литературу, но в 80-х перешла на преподавание белорусского языка и литературы, благо образование позволяло, и стала говорить по-белорусски почти повсюду. Тогда она сказала, что, наконец, получает полное удовлетворение о того, что делает. Мама была очень растрогана тем, как школьникам нравится белорусский язык и с каким удовольствием они говорят и читают на уроках по-белорусски, и неприятно удивлена сопротивлением многих родителей и коллег.

Я ни в коем случае не причисляю себя к каким-то общественным деятелям, я бы сказала, что я просто человек с гражданской позицией.

Я искала любые ростки «беларушчыны» там, где они появлялись. В моем тогдашнем окружении практически негде было найти так нужную мне информацию. Вопросов было много, ответы пришлось искать по крупицам. Я бросилась в «Ленинку», но туда записывали только студентов, да и то, кажется, с третьего курса.

Это потом уже появились плохо изданные, но такие необходимые книги Ластовского, Ермаловича. А тогда…

В своей институтской группе мы пробовали говорить по-белорусски. Затем появилась «Беларуская майстроўня». Я не участвовала в ней, не решалась приблизиться, держалась в стороне, но с удовольствием принимала участие в событиях, которые они организовывали в Минске, Вязынке, Заславле: «гуканне вясны», купалле, позже рыцарские турниры.

Хорошо помню «гуканне вясны» в 1983 или 1984 году в парке Янки Купалы. Его проводили такие же молодые студенты, как я. Они были такие серьезные и немножко важные. Ведь они были первым. Тогда это были искренние и чистые эмоции.

Я и сегодня с особой теплотой вспоминаю те времена. В конце 80-х- начале 90-х годов было ощущение одного большого праздника и большого желания и ожидания перемен.

Идешь ты по городу, а из открытых окон доносятся горячие дебаты. В то время проходили прямые трансляции с заседаний Верховного Совета. Люди припадали к экранам своих телевизоров и радиоприемникам. Все надеялись на большие изменения. В души людей пришла весна, она пришла в наш город. Это было чудесное время.

Еще до развала СССР проходили огромные шествия, митинги, на улицы Минска выходили десятки тысяч человек с бело-красно-белыми флагами. Тогда ни одна акция не обходилась без меня.

Была радость и ощущение того, что все у нас получится.

- Знаем, что вам уже много раз задавали этот вопрос, но давайте повторим. Расскажите, как вы познакомились с Николаем?

- Я обычно не отвечаю на личные вопросы (смеется). Мы познакомилось очень давно, еще в те времена перемен, когда кипела общественная активность. В то время многие общественные инициативы и события происходили в Доме литератора, там кипела жизнь, собирались новые активные люди.

Мы познакомились благодаря нашему общему другу Миколе Михновскому. В то время Николай был председателем «Беларускага Згуртавання Вайскоўцаў» (общественно-патриотическое движение в 90-х в Беларуси, которое на демократических началах объединяло белорусских военных - прим.), организации, которая о себе очень громко заявила во время и после ГКЧП.

Наш общий друг «протрубил» мне все уши, что вот есть такой классный человек. То есть, я давно слышала и знала о БЗВ, о Статкевиче, почва перед нашим знакомством была уже подготовлена, но я, как человек упертый, никогда не верю на слово ни хвалебным отзывам, ни хуле, и скептически отношусь к тому, что говорят другие. Мне нужны личные впечатления.

Как вы понимаете, если мы столько лет знакомы и сегодня вместе - это означает, что мои впечатления были положительными. Вначале я поверила ему как сильному человеку и политику, а затем для меня открылись другие качества Николая.

- У Фредерика Бегбедера есть роман «Любовь живет три года». Вы на своем примере показали, что это не так и ждали Николая из заключения долгих пять лет. Где вы черпали силы, кто вас поддерживал?

- Каждый, кто ждет своих любимых - дождется, ведь у него для этого есть свои источники сил и свои мотивы. Из своего опыта скажу, что, во-первых, силы дает сама любовь. Потребность в любимом человеке, понимание того, что он нуждается в тебе и никто не может ему помочь так, как ты.

Собственно говоря, у нас с Николаем никогда не прерывалась связь. Не было ощущения того, что он где-то далеко, что мы не вместе. Мы одинаково думаем, можем часами молчать, а потом начать говорить одновременно об одном и том же. Часто бывало, что мы одновременно писали друг другу письма одинакового содержания. Например, ты задаешь вопрос, а через день-два получаешь письмо с ответом. Или начинаешь рассуждать о чем-то и тут же получаешь письмо буквально в продолжение разговора.

Я всегда знала, что с ним происходит. Чувствовала буквально до минуты, когда что-то было неладно. Даже адвокат убедился в этом и не откладывал, когда я говорила, что нужно срочно ехать к Николаю. Адвокат заканчивал свои дела и ехал со мной, он понимал, что происходит что-то серьезное, a я это чувствую.

К моему горю, вскоре после суда над Николаем не стало моей мамы. Это была огромная потеря для меня.

О поддержке - самую большую поддержку оказывал мой сын и подруги, как мы друг друга называли, «сестры». Это были люди, которые оказались в той же ситуации, что и я, родные политзаключенных.

Мы очень сильно держались друг за друга, знаете, без этой поддержки было бы очень трудно продержаться.

Кроме того, это десятки и, наверное, даже сотни людей, которые оказывали свою поддержку так, как могли и умели: словом, поступком, сообщением в социальных сетях. Каждая из тех трех пищевых передач, которые были за эти пять лет разрешены Николаю, были очень теплыми, потому что мне помогали их собирать и отвозить прекрасные люди.

Многие подходили на улице и просто говорили: «Марина, держитесь». Мне есть за что быть благодарной людям.

- Получается, что пословица «моя хата с краю - ничего не знаю» - не про белорусов?

- Мне нравится другая интерпретация этой пословицы, которая есть у украинцев: «моя хата с краю, первым врага встречаю».

Есть разные люди, но после 19 декабря 2010 года и во время этих позорных судилищ, поддержка была просто фантастической. Хоть и ростки свободы в стране были снова задушены, и казалось, что надежда погасла. Власти сделали огромную ошибку в 2010 году, когда перед президентскими выборами на какой-то месяц была допущена хоть маленькая, но своего рода «вольница». У апатичных и подавленных беларусов проснулась жажда свободы и надежда на перемены. И это позволило людям сопротивляться еще долгое время. Чего стоят «молчаливые» акции летом 2011 года или «Стоп-бензин».

Особенная поддержка началась весной, во время судов, когда процессы начали освещаться в независимых СМИ и стало понятно, что наших ребят ждут этапы. После суда ты идешь искать темную одежду для заключенных, обувь без супинатора, а люди узнают тебя на базаре и пытаются отдать все бесплатно или предлагают огромные скидки. Мои подруги рассказывали, например, что таксисты не хотели брать с них деньги. Это просто невероятная поддержка, которую я никогда в жизни не забуду.

- Вы помните тот день, когда встретили Николая на свободе? Что он вам сказал, когда вы увиделись?

- К сожалению, не помню ни одной фразы. Прыгала за спинами людей, которые тесно его обступили, очень ждала момента, когда я смогу его обнять. Было такое количество людей, что к Николаю было очень трудно подступиться.

Только когда он начал смотреть по сторонам и говорить «где моя жена», люди расступились. Это был по-настоящему счастливый день, даже сегодня, когда я вспоминаю эти события - начинаю улыбаться.

- Кто для вас является примером в жизни?

- Я бы не стала говорить, что у меня есть какой-то кумир в жизни. Да, есть люди и книги, которые влияли на мои мысли и мировоззрение. Мне очень трудно обольщаться, но я говорила, говорю и буду говорить, что белорусы еще могут удивить самих себя. Я говорю это из моего опыта и верю в это.

- В этом году мы будем праздновать 100-летие провозглашения Белорусской Народной Республики. Что для вас лично значит этот праздник?

- Провозглашение БНР, День Воли дал нам шанс и надежду. Лично мне этот праздник он подарил символы, которые являются для меня огромной ценностью - бело-красно-белый флаг и герб «Погоня». Они родом из БНР.

Казалось бы, довольно грустная история у Белорусской Народной Республики, ее можно по-разному оценивать, но от нее осталось не только правительство в изгнании и история, но и те символы, которые имеют большую ценность не только для меня. А это значит, что все у нас получится и будет хорошо.