Школа выживания

...Настя плакала. Она внезапно подхватилась мыть чашки, и сначала за шумом воды и разговорами мы даже не заметили ее мокрого шмыгания носом и попыток сбросить несуществующую ресницу, но постепенно плач перешел в тихое поскуливание. Мы подхватились, кинулись успокаивать, выяснять, что случилось. Но ей от этого стало еще хуже. Тихое поскуливание перешло в бурную истерику. Она все твердила: “Не могу, не могу больше!” А мы безуспешно силились понять, о чем это она.

Я даже не могла предположить, что поездка к подруге в окраинный минский микрорайон закончится такими страстями. Подруга подкармливает соседок-студенток, снимающих квартиру на той же лестничной площадке, — Настю и Аню. Мы с ними уже встречались за такими вот дружескими посиделками. Девчонки, как всегда, живо интересовались, последними политическими новостями. Про оппозицию поговорили, про власть, про цены, про то, что готовится повышение стоимости обучения...

Где искал студентов Александр Жук?

Эта новость сразу же появилась на лентах информационных агентств. “Назрела необходимость поднять плату за обучение в вузах”, — заявил на коллегии Минобразования первый заместитель министра образования Беларуси Александр Жук. По его словам, сумма, которую студенты платят за образование, “существенно ниже, чем реальные затраты на обучение”, и составляет 58% от этих затрат. По мнению господина Жука, это приводит к ситуации, когда абитуриенты стремятся “лишь бы куда-нибудь поступить”. “Были случаи в престижных вузах, когда абитуриент прошел по конкурсу на одну специальность на бюджетной основе, но потом отказался и перевелся на более престижную специальность на условиях оплаты”, — заметил чиновник.

Вот об этой новости я и рассказала своим собеседницам. И пока Аня с жаром доказывала мне, что “случаи”, когда с бюджетной формы переводятся на более престижную платную, — это на самом деле уникальные примеры из жизни “золотой молодежи”, которой действительно все равно, где учиться и за какие деньги, Настя, как выяснилось, безуспешно пыталась сдержать слезы. Ей во что бы то ни стало надо окончить институт. Она, сколько себя помнит, мечтала быть учительницей; бьется за этот диплом сутками, спит урывками, убегает от контролеров в автобусах и электричках, голодает...

Настя и Аня учатся уже на третьем курсе. Они из Минской области, сидели за одной школьной партой, знали друг друга с детства, вместе решили ехать учиться в Минск. Правда, девчонки разные. Настя писала за подругу диктанты и сочинения, а Аня решала контрольные по физике и математике. Вступительные экзамены обе сдали хорошо, но на бюджетную (бесплатную) форму обучения не прошли. Так они и оказались на разных факультетах, но в одной съемной квартире — не сироты, не инвалиды, а значит, льгота по заселению в общежитие им просто не положена. Квартиру (а вернее, комнату в квартире, просто в другой комнате пока никто не живет, и она закрыта) девчонки снимают за 200 долларов. Им еще повезло — в Минске уже нет таких цен.

— Ты поинтересуйся, какое у нас бесплатное образование, — горячилась Аня. — На самом деле на бюджетную форму попадают только победители олимпиад, “высокопоставленные дети” и те, кто поступает по целевым направлениям. Все остальные учатся платно. Для простых людей в Беларуси, можно сказать, нет бесплатного образования, давно нет!

Я поинтересовалась...

Как бедных студентов потеснили в пользу богатых

Об итогах нынешней вступительной кампании общественности докладывал все тот же Александр Жук. На специальной пресс-конференции он сообщил, что в 2007 году в государственные вузы Беларуси на все формы обучения было зачислено 75 тысяч студентов. Здорово! Но из них только 31 тысяча получила возможность учиться бесплатно, а 44 тысячи должны платить. То есть более половины студентов — без малого 60% — должны самостоятельно найти деньги на свое обучение.

Александр Жук не стал сравнивать эти цифры с предыдущими годами, но мы это сделаем.

В 2006 году в государственные вузы на первый курс было зачислено 71.565 студентов, в 2005-м — 77.743. Из-за чего случился “обвал” в шесть тысяч человек, хотя госвузы не закрывались и даже наоборот — именно в 2006 году в стране появился Полесский государственный университет, не объяснялось.

В 2007 году на бесплатное дневное отделение вузов зачислено 23.432 человека, в 2006-м — 23.916 человек, в 2005-м — 24.347, в 2004-м — 24.805... Таким образом, только за последние четыре года количество бесплатных мест на дневных отделениях в вузах сократилось на 1500 (!). Если бы не эти действия чиновников, то и Аня, и Настя, не исключено, были бы обычными студентками, и, судя по тому, что учатся они неплохо, даже претендовали бы на стипендию. Но...

Есть живые люди, а есть те, кто действует во имя некой высшей государственной целесообразности. И, как правило, интересы одних и других не совпадают. Целесообразность у государства была простая. Аудитории не резиновые, на голову друг другу студентов не посадишь. И для того, чтобы увеличить количество платных мест и заработки вузов, надо уменьшить количество бесплатных. В результате, если в 2004 году на дневные отделения белорусских государственных вузов на платной основе были зачислены 16.808 человек, то в нынешнем году — уже более 19 тысяч... Государство обязало вузы зарабатывать деньги, и они делают это. Тут не до рассуждений о всеобщем равенстве и справедливости.

На чужой каравай...

Как известно, платное образование появилось в Беларуси всего-то десять-пятнадцать лет назад: поначалу государственные вузы набирали студентов на бесплатное обучение, образовавшиеся частные — на платное. Это казалось справедливым, потому что все мы отчисляем налоги, подразумевающие, что часть из них идет на образование, медицину, культуру и т.п. И коль налоги не уменьшались, значит, не должно было уменьшаться и количество бюджетных мест в вузах.

Однако на деле ситуация оказалась иной. Те, кто стоит сегодня у руля государства, подсчитав доходы частных вузов, очень быстро сообразили, что упускают достаточно большие деньги: приблизительно по 100 долларов с каждого студента в месяц. Естественно, их решили забрать. И частные институты стали душить, закрывать под разными вескими и надуманными предлогами. Зато в государственных учебных заведениях появились платные отделения. Поначалу на них учились единицы. Однако, несмотря на успехи белорусской экономики, расходы на образование становились все меньше, а студентов-платников вузам требовалось все больше. И вот Рубикон перейден: больше половины студентов уже сами платят за свое обучение, а те, кто учился за государственные деньги, обязаны три года отработать там, куда Родина пошлет, — в глуши и чернобыльских районах. Эти принудительные работы — тоже плата.

И все в соответствии с законом. Конституция нашей страны больше не гарантирует права на получение бесплатного высшего образования. Статья 49 Основного закона звучит так: “Каждый имеет право на образование. Гарантируются доступность и бесплатность общего среднего и профессионально-технического образования...” А уж что касается среднего специального и высшего — тут государство сняло с себя все обязательства. Вероятно, потому что в высоких кабинетах день и ночь думают о народе, о том, что у нас нет ни нефти, ни газа и что именно интеллект — основной ресурс нашей страны...

«Заработала десять тысяч, а вечером упала в обморок»

Анину учебу оплачивает старший брат, который выдает девушке по 150 долларов в месяц. Деньги на оплату квартиры и на жизнь дают родители — те же 150 долларов.

— Мама работает медсестрой и получает 300 тысяч, отец в дорожном управлении — зимой за очистку снега у него выходит чуть больше, летом, когда отправляют в колхоз, — совсем копейки, — рассказывает Аня. — Все, что зарабатывают, отдают мне. Мама, еще молодая женщина, но она лишние колготы себе купить не может, ходит во всем штопаном-перештопанном. Сначала думали, что потянем учебу, были кое-какие запасы. Да и на первом курсе платить надо было 90 долларов в месяц, на втором — уже 100, сейчас — 120. К тому же никто не думал, что так подорожают квартиры, продукты, жизнь вообще. Мы с Настей пытались найти комнату подешевле, но такие только за городом. Заплатишь за дорогу до Минска и обратно — за месяц та же сумма и набежит.

У Насти старшего брата, который бы оплатил учебу, нет. Ее мама — воспитатель в детском саду. В летнее время, когда рабочий день в сельской местности из-за сельхозработ удлинен, в месяц получала 360 тысяч рублей. Сейчас будет меньше. Отец работал на лесопилке, но хозяина посадили, производство закрыли, работы нет. Обделив себя во всем, максимум, которым может помочь девушке семья, это 100 долларов.

Настя уже не плачет, но в ее голосе абсолютная обреченность.

— А как же ты выкручиваешься? — я не смогла удержаться от вопроса.

— Питаюсь подножным кормом. Капусту, картошку, морковку беру у мамы. Когда совсем ничего нет, идем на рынок: в одном месте сала попробуешь, в другом — рыбы. Но торговцы студентов уже сразу вычисляют — могут и не дать ничего, мы же не покупать приходим, а голод приглушить. Но вообще у нас люди добрые, все понимают. Сегодня какая-то женщина нам с Аней по две сосиски выделила. Спасибо ей.

— А что с работой?

— Да кем я только не работала! И уборщицей в парикмахерской, и даже “зубом”...

— Кем? — не поняла я.

— Была рекламная кампания зубной пасты, и я работала “зубом”. Представляешь, лето, жара, а на тебя надевают поролоновый костюм в виде зуба. Плата — тысяча рублей за час. Однажды я заработала десять тысяч, но вечером упала в обморок... Только когда учишься, особо не подработаешь, потому что за прогулы могут отчислить или заставить отработать практические занятия за дополнительную плату. Невыгодно. В общем, свободными остаются только вечера.

Сейчас девчонкам повезло, они нашли работу в ночном киоске. Плата — в зависимости от выручки, но хозяин попался нежадный — 200—250 долларов на двоих им платит. По взаимному согласию, Настя и работает больше, и забирает большую часть из этих денег. Но все равно после всех расчетов на жизнь остается... 50 долларов.

— Вот сейчас повысят плату за обучение, и как платить? Идти на панель? — она говорит это с такой ненавистью, что я понимаю: говорит она не мне, а как минимум Александру Жуку, который считает, что студенты с жиру бесятся и ради престижа выбирают себе специальности подороже. — У нас многие именно с таких заработков и оплачивают учебу, и все знают об этом. Студентки просто сбили в Минске цены на секс-услуги: 50 долларов — час, если повезет, то 25 — твои. Проститутки — будущие учителя, будут учить хорошему, доброму, вечному!..

— Да на чёрта муки такие за сомнительную перспективу всю жизнь учить идиотов, — тут уже не выдержала я. — Никому не нужны такие жертвы, и тебе не нужны, и семье твоей не нужны — ты же просто подрываешь свое здоровье. В конце концов, переведись на заочный.

— Заочный тоже платный. А без образования мне дорога только в колхоз, на “хорошую зарплату” в 100—200 тысяч рублей, а то и меньше. В нашей деревне одни старики...

Знания — это роскошь

Плата за обучение у нас регулируется президентским указом. В феврале прошлого года Александр Лукашенко определил, что вузы не должны быть высокорентабельными предприятиями — надбавка к экономически мотивированным расчетам стоимости учебы не может превышать 30 процентов. И все-таки расчеты эти вызывают большое сомнение. Уж слишком они нелогичные. С экономической точки зрения стоимость обучения на физическом факультете должна быть выше, чем на факультете международных отношений, например. Потому что физика — это опыты, оборудование, электроэнергия... А обучение языкам — словари, книги, компьютер... На деле получается все наоборот.

И еще одно правило: чем старше курс — тем выше плата. Студент приходит в вуз с расчетом на одни деньги, но с каждым годом плата за обучение все увеличивается. И только на пятом курсе вновь идет вниз. В результате человек оказывается в ситуации, когда и бросать учебу жалко, и платить невозможно.

В Белорусском государственном университете стоимость обучения на первом курсе на сегодняшний день составляет от 2 миллионов 366 тысяч рублей до 3 миллионов 362 тысяч (1100—1570 долларов).

В Академии управления при президенте средняя плата на первом курсе — 2 миллиона 846 тысяч рублей (1300 долларов).

В Белорусском государственном университете информатики и радиоэлектроники — 2 миллиона 395 тысяч — 2 миллиона 635 тысяч рублей (1100—1200 долларов).

В Белорусском экономическом университете — 2 миллиона 506 тысяч (1165 долларов).

В целом во всех вузах цены такие же — 1100—1300 долларов за год.

Можно, конечно, спорить: сто долларов в месяц за обучение — это много или мало? Но бесспорно другое: огромное и, я подозреваю, большее число жителей нашей страны не может найти необходимый месячный минимум в 300 долларов (100 — плата за учебу, 100 — за квартиру и 100 — на жизнь) на обучение своего ребенка. Потому приходится признать, что для большинства белорусов высшее образование стало недосягаемой, непозволительной роскошью.

Мне могут возразить: есть же кредиты. Действительно, есть: кредиты на учебу дает “Беларусбанк”. Но выплачивать взятые у банка деньги нужно с первого месяца после получения диплома, а погасить весь кредит и проценты по нему необходимо в течение пяти лет. Сделать это на зарплату молодого специалиста практически невозможно, поэтому услуга “Беларусбанка” почти не востребована. В то же время во всем мире кредиты на обучение долгосрочные, выплачивать их можно в течение 10—15 лет, и не сразу после окончания вуза, а спустя некоторое время, которое дается человеку, чтобы он успел встать на ноги. Но у нас сделали так, как сделали: с одной стороны, вроде позаботились, но с другой — такая забота просто не нужна никому.

И когда сегодня, говоря о реформе системы образования, специалисты спорят о тестах, о том, нужно ли деление на бакалавров и магистров, сколько лет должно длиться обучение, надо понимать, что все это разговор не о том. Либо государственным вузам нужно вернуть государственное финансирование, чтобы все места отдавались на бесплатное обучение. Либо нужно признать, что образование у нас платное, а если кто-то в силу особых талантов попадает на обучение за счет государственного бюджета, то это не правило, а исключение. А значит, должна быть изменена система, необходим переход на иные формы обучения, когда пару часов в неделю — лекции, пару — консультации, а студент в основном учится самостоятельно. Потому что, помимо всего прочего, ему надо еще работать, зарабатывать и на учебу, и на жизнь. Нужно строить не потемкинские деревни для заезжих экскурсантов, а студенческие общежития, студенческие городки, где молодые люди могли бы и жить, и работать. Наконец, нужно дать налоговые льготы не только тем предприятиям, которые финансируют хоккей, но и тем, которые берут на работу студентов...

Возможно, министр образования Александр Радьков, став председателем общественного объединения “Белая Русь”, найдет в себе силы потребовать от власти, чтобы она засчитывала себе в заслуги не забитые шайбы, а реальные меры по облегчению жизни людей, инвестиции в будущее. Но лично я не верю, что Радьков сможет сделать это. Потому что все, что происходило в системе образования в последние годы, происходило не только с его молчаливого согласия, но и при непосредственном участии.

Ночь

...Я возвращалась домой совсем поздно, транспорт уже не ходил. И почему-то обратила внимание на то, чего раньше никогда не замечала. Группа девушек, сбившись в стайку, пряталась от дождя прямо напротив президентской резиденции, на ступеньках Дворца профсоюзов, и только пару человек обозначали свое присутствие у центрального проспекта. Чуть дальше, возле цирка, еще одна группа — скрываются от дождя под крышей автобусной остановки. Пару человек на проспекте возле 1-й Клинической больницы перекрикиваются с кем-то в пешеходном переходе... Обычные девушки — худенькие, замерзшие, никакого “боевого раскраса”. Раньше бы — проехала мимо, не обратив внимания: мало ли загулявших компаний бродит по городу. Но теперь почти уверена: студентки. Они ждут своих 25 долларов в час... И не спешите их осуждать — у многих из них нет другого выхода.