Лешек Бальцерович: «Гайдар ограничил политический контроль над экономикой»

Бывший вице-премьер и министр экономики Польши, автор радикальной экономической реформы 1989-91 годов, известной как «шоковая терапия», рассказал о своем знакомстве с Егором Гайдаром.

Интервью с Лешеком Бальцеровичем прозвучало на «Радыё Свабода».

-- Были ли вы лично знакомы с Егором Гайдаром, встречались ли с ним?

-- Да, я был с ним знаком, могу даже сказать, что я был с ним очень близко знаком. Мы познакомились, когда я начинал реформы в Польше в 1989 году. Они вызвали большой интерес среди реформаторов в России, то есть, среди команды Гайдара. Мне вспоминается мой визит в Россию в декабре 1991 года, когда я уже заканчивал свой первый период работы в польском правительстве, а Егор и его сотрудники как раз готовились к началу своих радикальных реформ. Мы тогда встретились, а потом провели встречу с тогдашним президентом России Борисом Ельциным. Мы поддерживали связь друг с другом годами. Это была своеобразная солидарность реформаторов. Я очень высоко ценил Егора Гайдара как экономиста, как политика и просто как друга.

-- Обменивались ли вы мнениями относительно того, как надо реформировать экономики обеих стран?

-- Поскольку Польша начала экономические реформы раньше, так как в Польше раньше установилась политическая свобода, то польские реформы были источником опыта для реформаторов в других странах, включая Россию. Поэтому коллеги Егора Гайдара посещали Польшу, они внимательно присматривались к нашим радикальным переменам. В какой-то степени наш опыт мог быть пунктом отсчета для реформаторских программ в других странах.

-- Высказывал ли Егор Гайдар во время встреч с вами свою оценку трансформации в Польше?

-- Похоже, как и многие экономисты и экономические политики, которые свои оценки основывали на исследованиях, Егор придерживался мнения, что польские экономические реформы закончились успехом. Это следовало из разных сравнительных исследований. В то же время, я соглашусь с его мнением и с мнениями других внимательных наблюдателей, что политические условия для экономических реформ в России были более тяжелы, чем в Польше. При этом Гайдар и его команда имели меньше времени на радикальные реформы. Я не соглашусь с мнением, что в России был шок без терапии. Там было меньше времени, но, несмотря на это, некоторые существенные и очень тяжелые реформы были проведены — например, либерализация цен и расширение пространства экономической свободы.

-- Кажется, что ваши судьбы как реформаторов и политиков были в чем-то похожи. Вы оба предприняли очень радикальные реформы в своих странах, и приобрели по этой причине много врагов и неприятелей, даже больше, чем сторонников. Как вы к этому отнеслись?

-- Мне очень тяжело сказать, сколько было сторонников, а сколько неприятелей (смеется). Как я уже говорил, в России реформаторам было тяжелее, ведь там они должны были решать больше политических проблем, чем экономических. Нам было также тяжело, но все же немного легче. Лично я мог действовать в правительстве в первом периоде на протяжении трех лет, а потом опять вернулся в активную политику, чтобы ускорить реформы. Я был вице-премьером и министром финансов в правительстве с конца 1997 до июня 2000 года. А потом как руководитель центрального банка в Польше с 2001 до 2007 года я имел возможность уменьшать инфляцию в Польше до уровня 2 процентов. В России были большие политические барьеры, но направление реформ было похоже на то же в Польше. И Польша, и Россия требовали радикальных реформ.

-- Если бы мы вас попросили сказать в двух предложениях то, за что Россия должно быть благодарна Егору Гайдару в первую очередь, то как бы вы это сформулировали?

-- Он взял на себя ответственность за решительное ограничение политического контроля над экономикой, что было связано с либерализацией цен и другими важными шагами. Таким образом реформы Гайдара и его сотрудников создали очень важные отправные пункты для построения более свободной экономики, без которой нет развития.