Владимир Некляев: Мы должны выйти из больницы для душевно больных

В суде Фрунзенского района продолжается судебный процесс над лидерами кампании «Говори правду». Подсудимые выступают с последними словами.

Последнее слово на суде Владимира Некляева.

-Следователь по моему делу, когда закончились допросы и можно было говорить более-менее по-человечески, рассказал мне историю про своего маленького сына.

Его сын ходит в детский сад. Отец забирает его, ведет домой и, как обычно, спрашивает: «Что делал сегодня, что было интересного?» «По-английски разговаривать учились!» - подпрыгивая, отвечает сын. «Да ну! - удивляется отец. - И какие слова ты выучил?» «Дзякуй і да пабачэння!» - отвечает белорусу-отцу белорус-сын.

Следователь Комитета государственной безопасности, подполковник юстиции рассказал эту историю как веселую - и долго думал, когда я спросил: «Вы хоть понимаете, что вы мне рассказали?..»

Я хочу, чтобы мы думали быстрее. Ведь времени, чтобы подумать и понять, а главное, успеть что-то сделать, не осталось. Почти.

Если маленький белорус, произнося слова на родном языке, полагает, что он произносит слова иностранные, это национальная катастрофа! И ее уже невозможно предотвратить образовательными, культурологическими усилиями. Сохранить нас как нацию могут только безотлагательные политические решения! Вот первейшая причина, по которой я, поэт, оказался в политике. Использовав перед тем все, какие только можно использовать, другие возможности. Писал белорусские стихи, поэмы, песни, рассказы, повести, работал в журналах, в газетах, на телевидении, в Союзе писателей, вел переговоры с властью, уговаривал ее стать белорусской - ничего не помогало! Нигде и ничего не решалось! Я уговариваю, а мне отвечают, что по-белорусски нельзя сказать ничего великого! Только по-русски, по-китайски и по-английски. И кто мне такое говорит? Китайский император? Русский царь? Английская королева? Нет, белорусский президент. Тогда «спасибо и до свидания»!

Вот мы и увиделись на президентских выборах. Результаты - это суд.

Разумеется, на этом суде я не только из-за того, что отстаиваю белорусскую Беларусь. Я здесь прежде всего потому, что не принимаю Беларусь диктаторскую, отстаивая Беларусь демократическую. Но опять же: демократию нельзя построить ни на чем. Необходим фундамент - и он у нас есть. Это наша история, в которой был парламент, который выбирал тех, кто руководил государством. Это наш язык, на котором был написан Статут Великого Княжества Литовского: конституция, ставшая образцом для более поздних демократических конституций Европы и мира. Это наша культура, которая дала восточной Европе первопросветительскую фигуру Франциска Скорины. Вот те глыбы, на которых должна возникнуть и возникнет демократическая Беларусь, сметя с этого фундамента щебень и пыль диктатуры.

Я на этом суде из-за того, что хотел, чтобы смести мусор диктатуры помогли нам соседи с востока и запада, Россия и Евросоюз. Я хотел, чтобы они нашли взаимопонимание в этом - и не тянули Беларусь, как одеяло, каждый на себя. Чтобы они видели Беларусь не между собой, а рядом с ними, с ними вместе. Так же, как и Украину. Только в таком случае может возникнуть единая Европа от Альп до Урала - то геополитическое пространство, которое должны мы создать, чтобы сохранить европейскую цивилизацию.

Европейская цивилизация - конгломерат национальных культур, национальных идей, энергетикой которых были созданы мощные национальные экономики, возведены сильные государства, составившие Евросоюз.

Продуктивная идея способна выработать больше энергии, чем любая АЭС. Так было и есть и в Европе, и в Америке, и во всем мире. Американцы не имели ничего, чтобы стать американцами, но они, получив независимость, создали национальную культуру, сформировали национальную идею - и стали американцами. У нас же, чтобы стать белорусами, было все, а мы, получив независимость, ничем из того, что накопили и оставили нам предки, не воспользовались - и никем не стали. Или, как гордо заявил тот, кто называет себя белорусским президентом, стали «русскими со знаком качества». Что это за нация такая?..

Такое «решение национального вопроса» оскорбительно как для русских, так и для белорусов, с которыми диктатура играет в игру под названием «любимый народ и любимый вождь». Это любимая игра любой диктатуры. Она - инструмент манипуляций массовым сознанием, народной волей. Она - ложь, в то время как настоящая любовь - это правда. Именно так - через правду - проявил свою любовь к людям Бог, который дал нам моральные законы.

Осознанная национальная идея - это осознанная ответственность перед тем и перед теми, к чему и к кому ты принадлежишь. Она позволяет поднять уровень моральных требований к каждому гражданину и обществу в целом. Она требует сказать пусть горькую, но правду. Я говорил и говорю, и буду говорить: тот, кто поступается достоинством и свободой, не заслуживает уважения. Этот моральный императив универсален, одинаково справедлив как в отношении отдельного человека, так и в отношении к народу.

Я благодарен белорусам, которые 19 декабря вышли на Площадь - и сохранили достоинство нации.

Время спасать нацию. К угрозе исчезновения языка и культуры добавилась угроза обрушения экономики, а через это - угроза потери независимости.

Необходимы срочные действия, чтобы этого избежать.

Худшее из всего, что в такой ситуации можно сделать - искать виновных. Углублять раскол общества. А именно этим через показательные суды над своими политическими оппонентами как раз и занимается власть.

Я предлагаю другое. Власть отказывается от репрессий - мы отказываемся от немедленного требования новых президентских выборов. Освобождаются все политические заключенные - и с участием представителей власти и всех оппозиционных партий, движений, объединений создается Комитет национального спасения. Самостоятельно власть исправить ситуацию неспособна. Она рухнет вместе с обвалом экономики, но нельзя допустить, чтобы под ее обломками была похоронена независимая Беларусь.

Трагизм ситуации, в которой находится наше общество, обнаружен в драме гениального Янки Купалы «Тутэйшыя» еще в начале прошлого века. А еще раньше Винцент Дунин-Марцинкевич, именем которого названа улица, на которой меня судят, предвидел даже этот суд. «Расследавав дзела саабразна ўказу всеміласцівейшага гасудара марта 69 дня паследававшага і прымяняясь к Статуту літоўскаму раздела 5-га, параграфа 18-га, свідзецелям, каторыя відзелі драку і не разнялі дзерушчыхся – па 10 лоз на дыване і па 10 рублёў штрафа в пользу врэменнага прысутствія; всем прочым, каторыя не відзелідракі, за то, што не відзелі, а цем самым і не маглі разняць дзерушчыхся, назначается па 5 лоз на дыване і па 5 рублёў штрафу в пользу врэменнага прысутствія!»

Разве это не так?.. Разве эта фантасмагория, этот суд в психушке, в которую всех нас - кого судьей, кого прокурором, кого подсудимым - загнала власть, не реальность?.. Неужто «врэменнае прысутствие» судит меня не за то, что я «не видзел драку, а цем самым и не мог разняць дзерушчыхся»?

Всем известно: в психушку легко попасть - сложно из нее выйти. Особенно, когда тебе доказывают, что ты сам сделал выбор: проголосовал за то, чтобы жить в сумасшедшем доме. Но, если мы нормальные люди, если белорус - это не диагноз, мы должны выйти из больницы для душевно больных. Вместе с врачами и санитарами.

Мы не дождемся перемен, если не начнем меняться.

Я не хочу сказать, что кто-либо, судья или прокурор, не переживают из-за того, что исчезает наш язык, культура, что Беларусь якобы есть - и в то же время ее как будто бы нет. Я не утверждаю, что никому, кроме меня, оно не болит. Больно. Разница в том: как? Разница лишь в уровне боли.

Мне эту боль терпеть стало невозможно. Поэтому я пришел в политику, поэтому пошел на выборы - потому я на этом суде.

Это политический суд. За что меня судят?..

Меня судят за то, что я попытался стать президентом. Я готов признать вину в том, что президентом не стал.

Меня судят за то, что я добивался свободных, справедливых, демократических выборов. Я готов признать вину в том, что свободных, справедливых, демократических выборов добиться не смог.

Меня судят за Площадь. Я готов признать вину в том, что не дошел до нее. Если приговор мне будет вынесен за это, я приму его. Ни в чем другом я не виноват и не приму ни за что другое никакого приговора, кроме оправдания!

Дзякуй і да пабачэння!»