Inter Press Service: Жизнь белорусских политзаключенных под угрозой

«Я должен бороться, чтобы быть человеком, а не животным», написал диссидент Николай Автухович из тюрьмы.

Как пишет агентство Inter Press Service (перевод — charter97.org), в прошлом месяце этот белорусский политический деятель и предприниматель, осужденный на пять лет колонии за незаконное хранение пяти патронов для охотничьего ружья, перерезал себе вены.

Причина такого поступка может показаться слишком незначительной: он был помещен в одну камеру с гомосексуалистами.

Но субкультура белорусских тюрем очень жестока: геи и насильники находятся на нижней ступеньке уголовной иерархии. Они обязаны заявить о своем статусе в общении, когда прибывают на новое место, чтобы другие заключенные не потеряли свой статус при вступлении в контакт с ними.

Нельзя подавать им руки, есть с ними, даже оставаться в одной камере. В противном случае, заключенный, который так сделает, сразу получит такой же низкий статус и будет подвергнут издевательствам и избиениям.

Автухович сознательно пошел на членовредительство, чтобы его перевели в другую камеру. Вскоре после восстановления от ран, Автуховича признали виновными в «злостном нарушении правил колонии общего режима», и перевели в закрытую тюрьму, где условия содержания гораздо хуже.

В колонии осужденные живут в бараках, могут проводить какое-то время на открытом воздухе. В закрытой тюрьме они находятся в тесных камерах и имеют право только на один час прогулки в крошечном дворике. Свидание и продовольственную посылку они могут получить не чаще одного раза в год.

Андрей Санников, самый серьезный соперник президента Александра Лукашенко на выборах 2010 года, приговорен к пяти годам заключения. Он столкнулся с аналогичными проблемами. Когда «неприкасаемый» заключенный попал в его камеру, Санников немедленно объявил голодовку и встал рядом с дверью. Новый заключенный был увезен в течение нескольких минут.

«Такого раньше не было: тюремная администрация сейчас использует неофициальные уголовные правила, чтобы унизить диссидентов», - говорит журналист и бывший узник Анджей Почобут.

По словам Почобута, все решения в отношении политических заключенных, принимаются на более высоком уровне, чем тюремная администрация, как правило, в КГБ.

«Власть не скрывает своих намерений: уничтожить диссидентов, заставить их молить о пощаде», - сказал Почобут. Прошлым летом этот журналист из Гродно был условно осужден на три года за оскорбление Лукашенко. Он был освобожден через три месяца содержания под стражей.

«Изначально следователи пытались запугать меня, но особенно не унижали», - сказал Почобут. «Они знали, что я журналист и обязательно напишу о жестоком обращении. И, поэтому, в отличие от большинства других заключенных, я ощущал свои права».

Политические рассматриваться в тюрьме как злостные нарушители общественного порядка. С первого дня заключения Автухович помогал другим заключенным писать жалобы, а затем объявил голодовку в знак протеста против отказа в предоставлении медицинской помощи.

За неделю до Автуховича, Николай Статкевич, еще один бывший кандидат в президенты Беларуси, также был приговорен к более строгому тюремному заключению. Он отбывает шесть лет по обвинению в «массовых беспорядках» за организацию демонстрации протеста против фальсификации выборов.

Администрация колонии заявила, что Статкевич - «злостный нарушитель» порядка, который отказался встать на путь исправления. «Он ждет не условно-досрочного освобождения, а конца своего срока и собирается вести преступный образ жизни в будущем».

По словам жены, политик был обвинен в том, что у него на одежде была расстегнута пуговица.

Большинство из 800 человек, арестованных в 2010 году за участие в протестах против фальсификации выборов, были освобождены. Лукашенко оставил за решеткой наиболее серьезных противников.

«Это личная месть Лукашенко», - говорит Алесь Киркевич, один из лидеров оппозиционного «Молодого фронта». Отвечая на вопрос о своем нахождении в тюрьме, Киркевич сказал, что это «не так плохо, как в 1930 году, но, конечно, очень далеко от европейских стандартов».

Арестованный в январе 2011 года и приговоренный к четырем годам колонии, Киркевич был освобожден в сентябре, после подачи прошения о помиловании.

Это именно то, чего хочет Лукашенко. «Они надеются выйти из тюрьмы, как герои. Ни в коем случае», - недавно сказал он, отвечая на вопрос о политических заключенных.

В сентябре прошлого года Владимир Кобец, сотрудник президентской кампании Санникова, рассказал общественности о своем пребывании в тюрьме КГБ в публикации на сайте Сharter97.org.

«Над нами издевались бойцы неизвестного подразделения в масках, вооруженные электрошокерами и дубинками. Нас обыскивали, заставляя раздеваться догола и приседать, ставили на растяжки и били ботинками по ногам, гоняли по крутой лестнице в наручниках, оскорбляя и снова нанося удары по ногам».

Самым худшим были психические пытки. Следователи сказали Кобецу, что судьба его жены и детей зависит от его поведения.

«Я думал, что нахожусь в безвыходном положении. Это беззаконие действовало удушающе, не было никого, к кому я мог бы обратиться», - писал он.

Кобец подписал соглашение о сотрудничестве с КГБ и вышел из тюрьмы.

Его показания подтверждают историю Кирилла Семенчука. В марте этого активист оппозиции из Гродно попросил политического убежища в Польше, сказав, что он пострадал от избиения и лишения сна в тюрьме КГБ.

«В ходе допроса сотрудники КГБ били меня, один из них душил. Я получил удар в лицо, и моя голова ударилась о стену», - сказал Семенчук в интервью телеканалу «Белсат».

После такого допроса, который продолжался всю ночь, политик согласился появиться на общественном телевидении с публичной критикой оппозиции. Он также подписал соглашение о сотрудничестве с КГБ. «Они показали мне небольшой пластиковый пакет с белым порошком и угрожали подкинуть его мне, чтобы приговорить к 10 годам заключения за хранение наркотиков», - добавил он.

Правительство Беларуси опровергает сообщения о пытках и игнорирует неоднократные призывы со стороны ЕС и США освободить всех политических заключенных.