Станислав Шушкевич: Конец этому мракобесию будет, и он близок

Начиная с 1996 года в Беларуси наступил коммунистический реванш.

Принятие 25 августа 1991 года БССР декларации независимости – важный рубеж и серьезная победа, утверждает ветеран белорусской политики Станислав Шушкевич, однако, начиная с 1996 года, в Беларуси наступил коммунистический реванш. По его словам, сейчас Беларусь - тоталитарное государство, где выборы – это операции спецслужб, а не демократический процесс.

Сами белорусы, как полагает политик, еще отчасти сохранили советскую ментальность, когда за человека все решает государство: «Мы живем в бывшем СССР только поменьше размером».

Однако Шушкевич смотрит в будущее с оптимизмом, поскольку уверен, что «конец этому мракобесию будет».

25 августа 1991 года руководство тогда еще советской республики приняло решение о «О придании статуса конституционного закона Декларации Верховного Совета БССР о государственном суверенитете Белорусской Советской Социалистической Республики» и постановление «Об обеспечении политической и экономической самостоятельности Белорусского ССР». О событиях того времени и нынешней ситуации в стране ru.delfi.lt беседует с экс-председателем Верховного совета БССР Станиславом Шушкевичем.

- 22 года прошло с того момента. Что тогда было, ведь все происходило во время путча в Москве?

- Прежде всего, совершенно четко сложилась группа депутатов, которая понимала, что путч – это реваншистское дело коммунистов, и мы должны это отвергнуть. Я был первым заместителем председателя Верховного Совета БССР. Мы требовали, чтобы Николай Дементей (председатель Верховного Совета БССР) собрал сессию, но он жестоко упирался, он вяло, но фактически поддерживал ГКЧП, потому что говорил, что звонил Анатолию Лукьянову (председатель Верховного Совета СССР) и что там все в порядке. Но когда Борис Ельцин, скажем прямо, разгромил ГКЧП, у нас уже собралась сессия, Дементей подал в отставку, начались бурные преобразования, декларация независимости. Кстати, принимая эту декларацию, представители Белорусского народного фронта ушли из зала, им эта декларация не нравилась тем, что в ней было упоминание о союзном договоре. Тем не менее, ее приняли.

Я, честно говоря, даже сомневался, что для принятия декларации наберется конституционное большинство, чтобы придать ей статус закона, но энтузиазм был очень велик. Я подчеркиваю, я был сторонником такого подхода, но не думал, что две трети Верховного совета проголосуют. Коммунисты дрогнули, когда разгромили ГКЧП, они перестали кичиться тем, что они отчаянные и смелые люди и стали очень послушными.

Я думаю, логично считать днем независимости Беларуси 25 марта, когда в 1918 году было объявлено о создании Белорусской народной республики, но некоторые считают, что и эту дату тоже можно считать днем независимости.

- Тогда на улицы вышли десятки тысяч людей. Что происходило среди людей?

- Люди всегда реагируют на то, что, казалось бы, может улучшить их статус, жизнь. Тогда положение было тяжелое, но они вышли на улицы протестовать неизвестно против чего. Белорусский народный фронт был настроен очень радикально, они были убеждены, что все можно сделать, все можно изменить. Но изменить законы им было трудно, поскольку в Верховном Совете их было 10%, поэтому была надежда на массовую поддержку. Многие отчаялись говорить с огромной людской массой, но, как это сейчас ни странно звучит, нынешний премьер Михаил Мясникович и я пошли разговаривать с людьми. Было ясно, что народ хотел нормальной, человеческой жизни и в Верховном Совете надо было работать, чтобы такую жизнь организовать и установить.

- Прошло 22 года. Зенон Позняк в США, вы поучаете от государства смешную пенсию, Мясникович, которого вы упомянули – премьер Беларуси, принятая тогда государственная символика в виде бело-красно-белого флага видна лишь на выступлениях оппозиционеров. Как Вы в общих чертах охарактеризуете этот период?

- Начиная с 1996 года, это чисто коммунистический реванш. Нашли человека, который в силу своей необразованности и невежества может придерживаться коммунистической идеи, согласно которой все зависит от государства и оно носит в некоторых отношениях совершенно тоталитарный характер. В силу того, что люди сохраняют советскую ментальность, они верят, что царь, президент, Ленин, Сталин или кто-то другой могут сделать жизнь более счастливой. Поэтому этот, в принципе, необразованный человек, совершенно не понимающий, что такое современная экономика, но страстно жаждущий власти и укрепляющий только свой статус, пользуется поддержкой части населения и в состоянии фальсифицировать выборы и сохранять власть. Т.е. мы живем в бывшем Советском союзе, только размером поменьше.

- Глава белорусского государства постоянно использует в своей лексике слова «суверенитет» и «независимость»…

- Это клоунада, потому что этот человек уничтожает белорусскость, толком не знает, что такое Беларусь, путает позиции белорусской истории, повторяю, невежественный человек. Он говорит о суверенитете, как об укреплении своей личной власти. Он может делать в Беларуси даже не то, что он хочет, а то, что ему позволит Россия. А Россия ему позволяет и помогает, когда у него трудное положение, поскольку это очень выгодный кадр для России.

- 1991 год для белорусов – это был шаг вперед, но фактически - в неизвестность. Было непонятно, что произойдет, СССР разваливался, в экономике и всем прочем была полная неопределенность. Если сравнить состояние белорусского общества тогда и сейчас, что вы видите?

- Жизнь сейчас улучшилась, но давайте будем лучше сравнивать Беларусь с Польшей, Литвой, Латвией и Эстонией. У нас хуже, чем в любой из этих стран, хотя они переживают определенные сложности. Но у них законодательно закреплена возможность развития рыночной экономики, нормальной состязательности. Да, у них есть сложности, но Литва потеряла Игналинскую АЭС, но при этом жизненный уровень там выше, чем в Беларуси. Почему так получается? Потому что у нас нелепая экономика.

Есть еще один показатель белорусской экономики. Если вы перестанете слушать, что говорит Александр Лукашенко, и возьмете одну цифру – инфляционный налог, который граждане безропотно платят. Это означает, что идет обесценивание белорусского рубля, оно произошло сильнее, чем в любой стране СНГ. Ни одно правительство, ни в одной стране не может сохраниться при такой губительной ситуации, когда народ платит инфляционный налог, сознавая, что деньги обесцениваются. Заявляют, что мы повысили пенсии, но о том, что покупательная способность ее стала меньше – не говорят. Вранье и пропаганда позволяют говорить, что у нас лучше, чем после войны (конечно, лучше), сохранять невежественное руководство. У нас нет выборов, есть операции спецслужб, а не выборы.

- Недавно в беседе знакомая из Минска говорила, что при своей работе (работает в сфере IT) она довольна доходом, ей всего хватает, а жизнь в Беларуси налажена – дороги хорошие и т.д. Т.е. есть люди, которых устраивает положение вещей…

- В этой сфере люди терпимо зарабатывают, поэтому я могу допустить, что некоторые девушки чувствуют себя неплохо. Кроме того, она, вероятно, понятия не имеет, что происходит в других местах.

- Возвращаясь к 1991 году – это был серьезный рубеж для Беларуси…

- Это серьезный рубеж, большая победа, это то, что отразилось на Конституции, но мы приняли конституцию 15 марта 1994 года. Но она была извращена в угоду главе государства, поскольку Россия сорвала импичмент президенту, прислав в Беларусь своих высших иерархов. Это произошло в 1996 году, и они фактически подписали карт-бланш Лукашенко – делай, что хочешь, только слушайся Россию.

- Иными словами, вы печально смотрите на результаты тех исторических решений?

- Нет, я смотрю с определенным оптимизмом. Наш народ знает (кроме тех, кто не хочет знать), что происходило и происходит, и, я думаю, что нынешняя ситуация в историческом плане кратковременная, хотя в физическом плане довольно продолжительная. Конец этому мракобесию будет, и что он близок, в этом я не сомневаюсь.