Наталья Радина: Все может измениться в любую минуту

Власти не зря боятся свободных идей и свободных людей.

Главный редактор сайта Charter97.org Наталья Радина рассказала о своем отношении к гражданской инициативе «Хартия’97», которой в ноябре исполнится 20 лет.

- У многих людей с «Хартией» связано что-то свое. Вначале это слово ассоциировалась с первыми 100 подписантами, с документом «Хартия’97», потом с людьми из оргкомитета, с Андреем Санниковым, а сегодня «Хартия» во многом ассоциируется с вами. И вот такой вопрос: каково это быть лицом «Хартии’97»?

- Непросто. В первую очередь, это ответственность за саму инициативу, за принципы, на которых ее создавали.

Я отдала сайту Charter97.org 17 лет жизни, и у нас с ним, как бы это сказать, похожие характеры: не может быть никаких компромиссов с совестью, нельзя предавать, нельзя врать, потому что ложь разъедает, нельзя сдаваться. Легкой жизни такой характер ни мне, ни сайту не принес, но зато не стыдно ни за себя, ни за свое дело.

«Хартию» создавали и создают очень многие люди, не одна я этим занимаюсь. Я пришла работать на сайт в 2001 году, хотя была одним из первых подписантов документа в 1997 году. Тогда я работала в газете «Имя», была начинающим журналистом, училась на 2 курсе факультета журналистики Белорусского государственного университета. Потом еще несколько лет работала в других независимых газетах («Народная Воля», «Навіны» и «Наша Свобода»), но власти стали закрывать одно независимое издание за другим. Вариант работы на телевидении или радио, которые уже были подконтрольны властям, я даже не рассматривала. И тут Олег Бебенин предложил мне пойти работать на сайт «Хартии’97», который к тому времени уже был лидером, и я согласилась.

В первую очередь потому, что в оргкомитете «Хартии’97» были очень интересные люди: Андрей Санников, Олег Бебенин, Николай Халезин, Дмитрий Бондаренко, Людмила Грязнова, Виктор Ивашкевич, Юрий Хащеватский, Валерий Щукин, Александр Добровольский, Алесь Марочкин, Владимир Мацкевич, Александр Дубравин. Это был такой «клуб» профессионалов и интеллектуалов, которые реально хотели изменить ситуацию в стране.

Все политзаключенные, выйдя на свободу, в первую очередь, приходили к нам, чтобы поблагодарить за то, что мы боролись за их освобождение. А для меня до сих пор каждый отсидевший за идеи тюремный срок — человек с «нимбом» на голове, я безмерно восхищаюсь мужеством и силой этих людей.

Там собиралась лучшая и самая храбрая молодежь из «Зубра» и «Молодого Фронта» Евгений Афнагель, Алексей Шидловский, Никита Сасим, Алесь Черкашин, Антон Тележников, Ярослав Стешик, Александр Отрощенков, Леонид Новицкий, Дмитрий Бородко, Тимофей Дранчук, Павел Юхневич, Андрей Петров, Ирина Толстик и многие другие. Мы дружили с лучшими и самыми свободными рок-музыкантами Игорем Ворошкевичем, Лявоном Вольским, Дмитрием Войтюшкевичем, Касей Камоцкой, Русей, художниками из объединения «Погоня», писателями, режиссерами, актерами. В общем, было счастьем находиться в такой компании. К тому же, что важно, в «Хартии» невозможно стоять на месте, не развиваться. Какая-то сила, энергия, дух этой организации заставляет тебя постоянно двигаться вперед.

- В 2010 году, когда состоялись массовые аресты, вы и ваша редакция, ваша журналистская команда оказались в тюрьме. Вы лично проходили по нескольким уголовным делам и можно сказать, что вы попали в тюрьму именно за то, что являлись главным редактором опасного для властей сайта. Не жалели что когда-то пришли сюда на работу?

- Нет, сожалений не было абсолютно. Первые 10 лет я работала в подполье, не афишировала, что я журналист сайта Charter97.org. Делалось это исключительно из соображения безопасности, поскольку важнее известности была необходимость продолжать свою работу. Спецслужбы, естественно, знали, кто работает на сайте «Хартии». В начале 2010 года против сайта было возбуждено первое уголовное дело. Я была главным свидетелем по этому уголовному делу, меня стали таскать на допросы, и в течение года было возбуждено уже четыре дела, фигурантом которых я являлась.

Все долгие годы работы в «Хартии» я представляла, чем это может закончиться. Репрессии против независимых журналистов в Беларуси были всегда. Я понимала, насколько власти боятся свободы слова и морально готовила себя к тому, что рано или поздно придется сесть в тюрьму.

Тут надо сказать спасибо нашей милиции. Репрессии, которые длились на протяжении 2010 года (обыски в редакции, конфискация техники, допросы, которые длились по четыре часа с записью на видеокамеру), морально закалили и подготовили к тому, что, когда я оказалась в камере СИЗО КГБ, какой-то истерики или глубокого отчаяния у меня не было. Я прекрасно понимала, что через это тоже нужно пройти.

Самое тяжелое – это, конечно, была гибель основателя сайта Олега Бебенина, за три месяца до 19 декабря 2010 года. Когда убили Олега, мне было очень и очень страшно, но я поняла, что ни в коем случае нельзя останавливаться, нужно продолжать, в память о нем и назло всем этим скотам.

- Если при слове «Хартия’77» многие вспоминают имя Вацлава Гавела, сегодня при слове «Хартия’97» вспоминают о Наталье Радиной. Гавел был драматургом. Вы – журналист. Нет ли мысли напрямую заняться политикой и общественной деятельностью?

- Как раз этот вопрос мне недавно задавал один белорусский бизнесмен, который приезжал в Варшаву и я ответила ему, что в политику не собираюсь. Во-первых, сейчас не время для этого, в первую очередь, мне кажется, нужно просто продолжать делать свое дело. Ситуация с медиа в Беларуси катастрофическая, а людям необходимо получать информацию о том, что происходит в их стране.

Именно поэтому, я приняла решение уехать из Беларуси, хотя это было морально невероятно тяжелое решение и физически очень трудное испытание. Мой побег из Беларуси длился практически четыре месяца, мне приходилось долгое время прятаться, с большим трудом без паспорта бежать из страны, и я считаю, что моя главная моя задача – это сохранить сайт, сделать все, чтобы он продолжал работу, поскольку работать сегодня в Беларуси, конечно, мы не можем. Мы видим, что сегодня происходит, как власти уничтожают независимые медиа, идет зачистка того, что не было зачищено в 2000-е годы. Усилился контроль со стороны КГБ и самоцензура у самих журналистов, которые работают внутри страны.

Работать становится сложнее всем. Может быть, у кого-то есть представление, что «Хартия» сегодня за границей очень хорошо себя чувствует и получает огромное финансирование, но это не так. У нас большие проблемы и с финансированием, и с кадрами, но, тем не менее, люди продолжают свою работу и каждым членом нашей команды я горжусь, поскольку каждый день эти люди совершают подвиг, продолжая делать свое дело и делают его честно, несмотря на все издержки и риски.

Но в дальнейшем, не исключено, что в нормальной и свободной Беларуси я могу как-то изменить род своей деятельности. В любом случае, в белорусских реалиях независимый журналист – это больше чем журналист, поскольку нам сегодня нужно отстаивать право на свободу слова, нам нужно говорить правду о том, что происходит в стране. Если это боятся делать некоторые политики в Беларуси, то я считаю своим долгом говорить об этом сама.

- А вы встречались в Вацлавом Гавелом?

- Нет, я не успела, к сожалению, встретиться с Вацлавом Гавелом, но я получала от него письмо поддержки, когда меня освободили из СИЗО КГБ под подписку о невыезде. Это было невероятно важно и укрепило меня в понимании, что я делаю правильные вещи, что стою на правильном пути.

Была еще история в тюрьме КГБ. Когда меня арестовали, в кармане моей куртки лежало письмо Вацлава Гавела, которое он написал белорусам, которые стояли на Площади 19 декабря 2010 года. Перевод этого письма зачитала на Площади Наталья Коляда, руководитель Белорусского Свободного театра, и я взяла у нее текст, чтобы впоследствии опубликовать на сайте. Этот текст остался у меня в кармане куртки и, когда у меня забирали вещи перед тем, как отправить в камеру СИЗО КГБ, я попросила эту бумажку оставить мне. Это было уже под утро, сотрудники тюрьмы КГБ работали в круглосуточном режиме, были уставшими и не забрали у меня это письмо.

Письмо Гавела, в котором он выражал солидарность с белорусами, которые борются за свое будущее и против фальсификации выборов, оставалось со мной на протяжении двух месяцев, которые я провела в СИЗО, оно пролежало под подушкой и я его тогда выучила наизусть. Потом, когда меня выпускали под подписку о невыезде, меня опять обыскивали и нашли это письмо. Был большой скандал, у меня стали выпытывать, откуда это письмо. Прибежал, хотя уже было позднее время, начальник тюрьмы Орлов, который стал требовать от меня признания, что это было письмо на волю арестованного кандидата в президенты Андрея Санникова.

Я тогда поняла, насколько тюремщики боятся свободных идей и свободных людей. И не зря боятся. Как учит история, все может измениться в любую минуту.