Секреты могилевской «крытой»: политузник рассказал о реалиях тюрьмы №4

Это государство в государстве, живущее по своим «законам».

О том, как устроена могилевская тюрьма №4 и какие порядки там царят рассказал политузник, один из лидеров анархистского движения Николай Дедок, сообщает mspring.online.

В Могилеве в условиях крытой тюрьмы, как нарушитель режима, Николай Дедок отбывал срок в 2012-2015 годах. С тех пор мало что изменилось.

Крытая тюрьма не похожа ни на какое другое карательное учреждение.

— Это государство в государстве, живущее по своим законам — ультраспецифическая культура с перевернутыми с ног на голову моральными нормами», — свидетельствует Николай Дедок.

Два с половиной года нахождения там, по признанию политузника, дали ему жизненного опыта едва ли не больше, чем вся предыдущая жизнь.

Сразу оговоримся, попадание на крытую тюрьму (тюремный режим) служит наказанием для тех, кто уже получил наказание в виде лишения свободы, но по каким-то причинам нарушил режим отбывания наказания в колонии. Как правило, администрация колонии таким образом изолирует неугодных – расправляется с бунтарями. На тюремный режим попадают по приговору суда на срок до трех лет.

ПЛАНКА ВСЕ НИЖЕ

Как устроено могилевское Исправительное учреждение «Тюрьма №4» мы уже писали: оно состоит из трехэтажного СИЗО на тысячу человек, стоящего буквой «П», а у его «подножия» расположился корпус тюрьмы на 200 арестантов.

Николай Дедок отмечает, что сегодня в Беларуси уже практически нет «воровского» движения. А первоначально тюрьму использовали, как средство нейтрализации так называемых «блатных» — людей, живущих не по закону государства, а по своим «понятиям». Поэтому, «крытка» наполняется сегодня просто неугодными осужденными, которые каким-либо образом провинились перед администрацией (либо просто ей не понравились). Если раньше туда попадали авторитеты криминального мира, то теперь достаточно, чтобы у тебя нашли что-то запрещенное — планка для помещения на тюремный режим опускается все ниже и ниже.

Тем не менее, за много лет в могилевской крытой создалась такая общественно-социальная структура, которая требует отдельного исследования, считает Николай Дедок. Люди здесь сидят уникальные, они создали свое параллельное, полностью изолированное от внешнего мира политическое сообщество со своей идеологией, иерархией и правилами жизни.

Не все «крытчики» сидят, как оказывается, в тюремном корпусе. Часть из них (те, кто проявил себя не с лучшей стороны и получил ярлык «нечисти») сидят в камерах СИЗО, и отправляют их туда «смотрящие» авторитеты, которые реально управляют тюремным корпусом, а сотрудники ДИН полностью соглашаются с их решением. И смысл следующий – в тюремном корпусе арестанты поддерживают друг друга, а на СИЗО – нет.

«ТОРПЕДУ» НЕ ОСТАНОВИТЬ

В могилевскую крытую тюрьму Николай Дедок попал, став «злостным нарушителем» в шкловской ИК-17. На этап, вспоминает он, дергают только ночью: примерно в 2-3 часа человека будят и заставляют выходить с вещами, а отъезжает он не раньше 8 утра. То есть, это всегда бессонная ночь. Между Шкловом и Могилевом всего 36 километров, но проехал это расстояние тюремный этап (с учетом сборов и ожидания в отстойниках) за 12 часов.

А теперь самое интересное. Николай Дедок признался, что заезжал в тюрьму №4 с небольшой посылкой от уголовного авторитета шкловской ИК-17 Виталика Шаленого. Груз (с письмом) шел «по торпеде»: арестант просто глотает то, что хочет ввезти в тюрьму предварительно герметично запаяв «груз» несколькими слоями полиэтилена.

В «грузе» были письмо и деньги. Чтобы гарантированно не ходить в туалет, приходилось не есть и по возможности не пить воду.

Как отмечает Николай Дедок, сотрудники могилевской тюрьмы прекрасно знают об этом способе передачи чего угодно. Более того, они понимают, что в большинстве своем на тюремный режим отправляются представители преступного сообщества, которые жестко блюдут так называемые «воровские понятия», поэтому практически каждый может везти в себе груз.

Из-за этого в отстойнике максимально долго следят за осужденными. В отдельных случаях даже следят за испражнениями заключенного – когда «торпеда» выходит, сотрудники ДИН резко заходят в камеру, хватают арестанта за руки и таким образом получают письмо, адресованное авторитету. Таким образом убиваются три зайца – становится известно сообщение, изымаются другие неразрешенные вещи, а самого попавшегося заключенного ожидает «строгий спрос» со стороны сокамерников (за утерю «посылки» просто избивают, независимо от вины).

Свидетельство Николай Дедка особенно актуально на фоне попыток правозащитников добиться запрета использования металлических жалюзи («ресничек») на окнах СИЗО и тюрем, закрывающих солнечный свет.

Милиция парирует тем, что металлические жалюзи препятствуют межкамерной связи. Но реалии таковы, что «реснички» фактически не влияют на эту самую связь.

Еще один политузник, сидевший в могилевской тюрьме, Евгений Васькович свидетельствовал, что лично умеет делать так называемого «коня» из ниток. Ну а с помощью «торпеды» в тюрьму могут попасть даже наркотики и мобильные телефоны.

Кроме того, в ПКТ и тюрьмах заключенные общаются и через «кабуры» — дыры в стенах либо потолке.

«МАСОЧНИКИ» И «БЛАТНЫЕ»

Особенность крытой тюрьмы – работа «масочников». На самом деле, утверждает Николай Дедок, это никакой не спецназ, как работники милиции хотят представить. Из числа обычных служащих тюрьмы отбираются наиболее физически крепкие работники, которым на лицо надевают маску и майку с надписью «спецназ» — и эти люди несут службу в качестве усиления обычного тюремного конвоя. Делается это для нагнетания атмосферы страха для тех, кто прибывает в тюрьму впервые. Три-четыре высоких и крепких человека в масках резко открывают дверь камеры утром и кричат фразу: «С вещами на выход».

Далее следует скрупулезный обыск – человека раздевают догола и осматривают все, вплоть до между растопыренных пальцев рук. На каждой тюрьме свой список запрещенного: что не дозволено в Могилеве, может с легкостью использоваться в другой тюрьме. Запрещенные вещи отправляются на склад, и арестант сможет их забрать только при освобождении. Все это происходит в режимном корпусе могилевского СИЗО перед отправлением в отдельно стоящее здание тюрьмы.

В тюремный корпус проход из СИЗО организован не по улице, а по подземному тоннелю. Ведут арестанта именно «масочники». Входя в здание крытой тюрьмы, по сути, попадаешь в другое государство.

Кто в какой камере будет сидеть, в тюрьме уже решают так называемые «блатные».

В самом начале вновь прибывший арестант попадает в «тройник» — камеру на трое нар. В «тройниках» осужденные приспосабливаются к режиму крытой тюрьмы и привыкают к ее порядкам, проходят процедуры осмотра врача и беседы с психологом. После этого арестованного «поднимают на корпус» — то есть, ведут в обычные камеры тюрьмы, где придется провести годы.

Согласно воровской системе, у каждой «административной единицы» в тюрьме есть свой «смотрящий». За тройниками во время отсидки Николая Дедка «смотрел» уголовный авторитет по прозвищу Вова Лысый (прим. ред. – гражданин России, приговоренный к 20 годам лишения свободы за убийство). Каждый новый этап, вспоминает экс-политузник, встречает все блатное руководство тюрьмы. Их задача отфильтровать зэков – они выслушивают человека, выясняют его биографию и смотрят за его поведенческими стереотипами. На основании наблюдений принимается решение где и с кем человек будет сидеть.

Если человек неподобающе вел себя в колонии (сотрудничал с администрацией и бил других осужденных, занимался доносительством), то его достаточно жестко избивают и отправляют в камеры СИЗО – «к нечисти». В тюремном корпусе таким жить запрещено.

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЗАКОНА — НЕЗАКОННО

Заходя в камеру нужно сказать свое прозвище, статус «с бумагами или нет» — имеется в виду подписал ли обязательство о правопослушном поведении (подписавший бумаги уже не может стать «блатным»), и просто сдержанно беседовать. В эти минуты решается судьба – кем будет дальше человек в заключении.

— Камерные блатные зеки – это лучшие психологи из всех, что я видел, — говорит Николай Дедок.

В течении пары минут разговора они способны точно определить, как себя вести с человеком и можно ли ему доверять.

Реалии таковы, что милиционеры сами приводят каждого заключенного на беседу к блатным. С точки зрения закона, отмечает Дедок, это абсолютно противозаконно. Незаконно и переходить из камеры в камеру, но на практике блатные колотят в дверь и говорят продольному (сотруднику охраны на этаже), что нужно посетить кого-то. У продольного решать такие вопросы полномочий нет, поэтому он зовет корпусного дежурного (старшего смены). И тот уже выводит авторитетного сидельца куда нужно. Блатной там делает свои дела – что-то объяснят, либо что-то передает, либо кого-то бьет. А потом они возвращаются назад.

— Своих ключей у блатных, конечно нет, но по первому требованию сотрудники тюрьмы водят их куда нужно, — утверждает Николай Дедок.

Своими воспоминаниеями о могилевской крытой тюрьме Николай Дедок обещает делиться и далее. Для этого он предлагает подписаться на его Youtube-канал.

СПРАВКА

Николай Дедок был задержан в сентябре 2010 года в качестве подозреваемого по «делу анархистов» за ряд акций прямого действия. Его сначала обвинили в нападении на посольство России в Минске 30 августа 2010 года (якобы анархисты бросили на территорию посольства две бутылки с зажигательной смесью), но ничего доказать не смогли. Тогда продлили срок содержания уже по новому делу – о подобном нападении на Дом профсоюзов. В конце концов недостаток улик привел к тому, что доказанной суд посчитал якобы его вину за несанкционированную акцию у Генштаба, и на тот момент 22-летний парень был осужден за злостное хулиганство по ч.2. ст.1 339. Приговор – 4 года 6 месяцев лишения свободы.