Врач из Витебска рассказала всю правду о том, что сейчас творится в больницах

Медработник решилась дать интервью, чтобы спасти своих близких от смерти из-за COVID-19.

Если в Витебске действительно много заболевших коронавирусом, то почему молчат медики и врачи? Это вопрос, которым задаются сейчас многие. Но теперь можно сказать, что не все медработники готовы молчать в этой непростой ситуации. С «Витебским курьером» согласилась поговорить врач лабораторной диагностики Больницы скорой медицинской помощи Наталья Ларионова. Где-то в подробностях, где-то отвечая честно «не знаю», она рассказала о том, что происходит сейчас в городских больницах.

Последний день Наталья была на работе в пятницу 27 марта, а после уехала на выходные к родственникам в Оршу. По ее словам, на выходных поступила информация, что терапевтический корпус БСМП готовят под размещение пациентов с респираторными инфекциями. До этого, по словам Натальи, таких пациентов принимали в инфекционной, областной, железнодорожной больницах и в кожно-венерологическом диспансере.

«Мне говорили, что принимали все, кроме нашей, до вчерашнего дня. Я не владею информацией, есть ли сейчас в БСМП пациенты с коронавирусной инфекцией. На сегодняшний день был срочно выселен целый терапевтический корпус. Ночью с пятницы на субботу я должна была дежурить, но мои коллеги сказали, чтобы я съездила к родителям. Сказали, что начнут переводить больных и анализы нести. Коллега мне позвонила, рассказала эту ситуацию и сказала: «Не приходи на работу». У нас же вопрос в том, что будут страдать старики, прежде всего.

Еще мне говорили коллеги, что больница не была открыта для пациентов. Боялись, потому что коридоры заполнены людьми, проводятся текущие обследования, боялись заразить беременных тех же. Вчера мне сказали, что больница пока чистая, на сегодняшний день я вам не могу дать информации по размещению там заболевших. Я врать не буду», — рассказала врач.

По словам Натальи, в больнице врачи открыты контактам полностью, в коридоре обычно сидят пациенты, люди, которые пришли на обследование. На прошлой неделе больницу еще посещали студенты. И хотя Наталья не владеет информацией о количестве заразившихся коронавирусом в городе, она знает, что сейчас болеет много врачей как в Витебске, так и в Орше.

«Врачи давно стали поступать в больницы с воспалением легких. Все, кто контактировал с той итальянской делегацией, с Мартыновым. Тогда закрыли диагностический центр, врачи стали уходить на самоизоляцию, а потом уже поступать и в стационары. Я знаю, что заболел мой начальник, что он просто находился на работе, когда Мартынова на КТ привезли. Он на прошлой неделе лежал в очень тяжелом состоянии, в инфекционной больнице, чуть говорил.

С воспалением легких лежал врач, который делал компьютерную томографию Мартынову. Он работал в нашей больнице. Мне позвонила знакомая и сказала, что в железнодорожной больнице врач, которую поставили руководить потоком больных, сейчас лежит в реанимации с воспалением легких. Еще два заведующих реанимацией из областной больницы — тоже воспаление легких. Это я знаю только врачей, а там ведь еще есть медсестры, их больше», — вспоминает врач.

По словам Натальи, врачей БСМП также отправляли дежурить в другие городские больницы.

«Врачей снимали всю ту неделю, реаниматологов снимали на дежурство в другие больницы. Потому что там же врачи выбывают, вы понимаете. А у нас гардероб один с реанимационным отделением, огромный, то есть прямой контакт целый день.

По поводу этих дежурств реаниматологи возмущались ужасно, молодые мальчики: как? Это преступление!», — рассказала врач.

При этом врачам-пенсионерам, по словам Натальи, в такой ситуации дают спокойно уволиться.

«Уходят очень многие пенсионеры, им дают спокойно уйти, без всякого. Пишут заявление — никто не держит. Это в Орше и в Витебске. Им говорят: мы вас понимаем», — рассказывает медработник.

По поводу средств индивидуальной защиты, перчаток и масок, Наталья ответила, что пока что все это было в больнице. Правда, одноразовых медицинских масок немного, в основном медики пользуются марлевыми.

«Респиратора я не видела ни одного. У нас в отделении, в основном, ходят все в марлевых, марлевые и в продаже. В Орше я была в трех аптеках, там не было ни одной маски. Вся Орша без масок вообще ходит, все там бесстрашные: мероприятия проводятся, в школах какие-то лагеря, какие-то там олимпиады, все работает. Но народ притих. У них тоже слегли врачи, люди уже начали ложиться в больницы.

Маски одноразовые нам выделили в отделение, по-моему, сто штук. Старшая раздала и сказала: больше не будет. Это было на прошлой неделе в пятницу. Я выпросила одну и везде в ней ходила все эти дни. У нас народ ходил в марлевых. Ну, марлевая маска — это смешно», — делится впечатлениями врач из Витебска.

Наталья рассказала, что коронавирусной инфекцией заболел один ее близкий человек в Орше.

«Моя подруга ехала из Вильнюса к своей маме, в последний день. Когда закрыли дороги и она не могла ни на чем уехать, а ей было очень нужно, то начала ловить машину. Она села с водителем, белорусом, и когда они проехали часть пути, он ей сказал, что едет из Италии, умирать. У нее уже выхода не было, так что она просто сжалась, закуталась — и все. Она приехала в Беларусь две недели назад, напуганная (ей 47 лет) и сдала тест. Через несколько дней, на пятый день, наверное, у нее начались клинические проявления. Это было в Орше. Она вызвала скорую, взяли тест. Ответа не было. Она ждала, заболевала, чуть дышала, звонила. К ней боялись идти: терапевта отправили, а та позвонила, что боится. Договорились тогда, что она выпишет ей лекарство и положит на коврик. Это же понятно все, страх — мы же не защищены. Подруга моя ждала тест 10 дней, она поступила в больницу, когда стала задыхаться, на выходных. И тогда сразу сделали анализ. Но он был отрицательный. Правда, сказали будут делать повторный анализ.

Говорят, что тесты делаются только больным с клиникой, что их очень мало. Но сейчас, может, что-то изменится в связи с выделением денег, не знаю», — рассказала врач.

Возвращаясь к вопросу о молчании медработников, журналисты спросили Наталью, насколько оправдан слух, что врачей заставляют подписывать какие-то документы о неразглашении ситуации с коронавирусом в Витебске. Она ответила, что ничего об этом не знает и сколько общалась с врачами, никто об этом не говорил. По ее словам, дело тут, скорее, в другом.

«У нас просто немножко другое, менталитет другой. Мы будем работать просто потому, что так надо. Потому что, если мы сбежим с поля боя, то кто спасет и тебя, и твою маму? Тут ты уйдешь — и тогда все», — говорит врач.

Мы также спросили Наталью, что подвигло лично ее рассказать о ситуации, в которой сейчас оказались витебские врачи. И она ответила так:

«Потому что я из семьи врачей. Мои друзья — врачи. Мои коллеги — врачи. Мои близкие подруги, мои родственники, сестры, братья — мы все врачи. И я знаю эту ситуацию — мы смотрим телевизор, и вроде не хочется верить ей. Я понимаю, что мы сейчас вступили в зону повышенного риска. И если мы сейчас начнем все умирать, то, во-первых, некому будет спасать других людей. Я не хочу, чтобы вымерли близкие мне люди. Страх — это понятно, но неведение, мне кажется, это хуже страха. Я решилась на этот шаг, потому что мы стоим перед лицом смерти близких мне людей.

Я не хочу, чтобы мы получили кладбище врачей, моих близких, дорогих мне людей, замечательных людей, которых поставили перед лицом этой смерти, трагедии. И вы видите, что сейчас есть масса людей, что врачи уже начали давать интервью, что-то делать, действовать. Потому что мы заложники ситуации. И когда ты понимаешь, что умрут твои мама и папа, потому что пожилые люди страдают чаще, что умрут дорогие сердцу мои учителя, мои близкие, и что скоро мы получим кладбище, знаете, страшно уже не становится, нет».

Надо признать: чтобы открыто и честно выступить в такой ситуации, действительно надо иметь большую смелость и обладать чувством собственного достоинства. По словам Натальи, в своем решении рассказать то, что она знает, она попросила поддержки друзей, в том числе друзей из других стран.