Экс-чиновник администрации Лукашенко: Забастовка стала белорусским ноу-хау

Формат «останься дома» решает сразу несколько задач.

Об этом во время стрима на youtube-канале политолога Дмитрия Болкунца заявил бывший сотрудник управделами Лукашенко и НОКа Анатолий Котов.

— Тема забастовки была объявлена Сергеем Дылевским и поддержана многими политиками. Единственные кто не поддержал — это штаб Тихановской. Но и они косвенно поддержали. И эта тема присутствует в публичном пространстве. Что ты по этому поводу думаешь?

— Про забастовку мы начинали, чисто теоретически, рассуждать достаточно давно, в рамках очередного разговора на кухне.

Что такое забастовка? Это неотъемлемое право и один из легальных способов разрешения трудового спора, в первую очередь носящего экономический характер. К большому сожалению, в Беларуси экономика от политики неотделима. Потому что все упирается в то, что экономику отдельно взятого МТЗ поправить нельзя без изменения кардинального всей системы управления в стране. Поэтому, собственно говоря, забастовок власть боится.

Что сказать про забастовку? Формат, который выбран, он на самом деле действительно — белорусское ноу-хау, но и ковид в помощь. Это можно назвать как угодно.

Павел Усов предложил: не называйте это забастовкой, потому что в классическом понимании, забастовка — это когда все приходят на рабочее место либо собираются где-то и коллективно отказываются от выполнения трудовых обязанностей. Такая красивая толпа мускулистых рабочих с гаечными ключами в руках.

Но в Беларуси такая история невозможна. В общем, сделано все, чтобы такая история стала невозможна, по крайней мере до смены системы. Почему? Потому что для классической забастовки нужно создавать структуры.

Это все в теории выглядит классно: стачечный комитет и прочие все вещи. Но как только появляется объединение людей, если только это не нелегальные мигранты, сразу же появляются люди в погонах, которые говорят: «А че вы здесь вдвоем собрались? Что вы здесь обсуждаете? Зачем вы говорите про политику?»

Так вот, формат «останься дома», он как раз решает сразу же несколько задач. Мне сложно понять логику, когда в одном сообщении может быть: мы против забастовки, но мы за локдаун.

По сути дела, это как бы тоже самое. Человек остался дома, без разницы по каким причинам. То ли он решил отдохнуть, побыть с семьей, устал за год, то ли он решил поберечь свое здоровье, то ли он целенаправленно считает себя участником стачки.

Без разницы — он остался дома. Результат один и тот же: человека нет на рабочем месте. И судя по той информации, которая долетает в различные телеграмм-каналы, медиа, в том числе, в первую очередь основного инициатора забастовки Сергея Дылевского, в общем-то эффект какой-то есть.

Где-то люди болеют, где-то сознательно отказались, где-то люди ушли в отпуск. То, что это достаточно сложно замерить, создает некоторую проблему, но вопрос в том: нужна картинка, пиар или нужен результат?

— БОР выпустил отчет на 5-й день забастовки, из 4,2 миллионов человек трудоспособного населения на рабочих местах отсутствует, по их данным, около миллиона человек. Это больничные, отпуск и забастовка. Насколько это может быть реально?

— Это может быть абсолютно реально, потому что здесь происходит наложение факторов: от школьных каникул до всех, которые сейчас были перечислены.

И без разницы, почему человека нет — его просто нет на рабочем месте. Сейчас наблюдается очень интересный парадокс, опять-таки информация с мест, что перестали вывешивать информацию об отсутствующих на работе. Дабы просто не утекала информация, что нет 10-20-30-40-50 процентов на рабочем месте.

Раньше такие бюллетени, особенно в госорганизациях, рассылались, чтобы можно было понять кто на рабочем месте, кому можно даже и не звонить и опять-таки понимать ситуацию с трудовыми ресурсами.

Сейчас же, похоже, боятся, что просто эти листки, бюллетени, будут сливаться куда-то в сеть, чтобы можно было действительно оценить масштаб, как говорится, трагедии.

Есть еще один фактор: о забастовке говорят очень много в официальных белорусских медиа. Это означает то, что эта история доставляет дискомфорт, а значит провоцирует на ошибки и приближает к победе.

Поэтому легко критиковать, ничего не делая и ничего не предлагая взамен, какого-то действенного механизма. Опять-таки сложно говорить о том, что можно в Беларуси провести классическую забастовку со всеми формальными структурами.

Хорошо бы было так, но, скорее всего, это невозможно на этапе формирования структуры. За 20 с лишним лет в Беларуси не было ни одной легальной забастовки. До прошлого года, можно по разному к этому относиться, никто вообще не знал, что это такое. Можно было читать теорию в Википедии, изучать польский опыт, но всему учились, как говорится, параллельно.

Поэтому тут ни одну из попыток забастовки в Беларуси осуждать нельзя. Просто этого никто не делал и к этому никто не готовился. Если бы все это счастье было заранее заготовлено по плану, как утверждает белорусская пропаганда, стачкомы должны были создаваться где-то в феврале-марте 2020 года, чтобы подготовить эту историю к выборам. Ничего такого не было. Все это создавалось с колена, по теории и еще желательно в соответсвии с очень странным законодательством в отношении забастовки, который делает забастовку фактически невозможной.

А потом, что в теории было возможным, признали просто незаконным. А почему? А просто так.

— А та критика, которая сейчас звучит по поводу забастовки — это связано с тем, что невозможно ее увидеть визуально, нет людей на улицах, в этом причина?

— Достаточно сложно оценивать, не хочется вступать в ненужную полемику, я вернусь к своей фразе: мне непонятно, когда говорят, что мы против забастовки, но мы за локдаун, мы против забастовки, но мы за народный карантин.

По факту, эффект абсолютно один и тот же. В одном и том же нарративе происходит использование двух противоречащих посылов — это немножко странная вещь, которая противоречит законам формальной логики.

Можно не говорить, что вы за забастовку, можно говорить, что вы за карантин, за локдаун и избежать абсолютно ненужных конфликтов в медиапространстве. В итоге все эти посылы заключаются в том, чтобы человек остался дома.

Что из это получится? Кто-то поможет забастовке. Кто-то спасет себя и своих родных. А есть еще одна вещь, которая сейчас идет — массовые увольнения по различным спискам. Где-то «оптимизация» численности, где-то за подписи за не тех кандидатов, где-то за биллинги телефонов, по которым отследили, что человек был в районе несанкционированного мероприятия год назад.

Всей этой истории, чтобы люди не появлялись на рабочих местах режим сам и помогает. Они против забастовки, но они помогают ее делать.