Карел Шварценберг: На действия России небходимо реагировать жестко

У Кремля нет серьезных инструментов воздействия на Чехию.

На минувшей неделе в Праге и других городах Чехии прошли многолюдные митинги, участники которых выражали несогласие с позицией президента страны Милоша Земана в нарастающем конфликте с Россией. Комментируя расследование чешской контрразведки об обстоятельствах взрыва в 2014 году оружейных складов в деревне Врбетице, Милош Земан выразил сомнение в том, что за организацией этого преступления стоят российские агенты.

Итогом нового российско-чешского кризиса стало общее ухудшение отношений, и без того не слишком теплых в последние годы (в частности, из-за разных подходов к некоторым эпизодам и личностям времен Второй мировой войны), обмен резкими репликами между Москвой и Прагой и резкое взаимное сокращение дипломатического присутствия: в посольствах обеих стран останутся лишь по 7 дипломатов и 25 технических сотрудников.

Недоверие главы чешского государства к выводам собственных спецслужб, неоднократно продемонстрированные Земаном симпатии к политике Владимира Путина вызвали в Чехии новые споры о сегодняшних и исторических связях Праги и Москвы. В этой дискуссии приняли участие все сколько-нибудь заметные местные политики, в их числе – почетный председатель либерально-консервативной партии TOP 09 Карел Шварценберг, в прошлом дважды министр иностранных дел Чешской Республики.

В чешской политике 83-летний Шварценберг занимает особое место, обусловленное в немалой степени его происхождением. Этот элегантный пожилой человек, обычно в галстуке-бабочке и с курительной трубкой в руке, ведет свою родословную из древнего аристократического семейства, положившего в основу своей политической и хозяйственной деятельности задачи европейского развития и последовательный чешский патриотизм. Несмотря на немецкое происхождение рода, с Чехией оказались связаны несколько веков истории Шварценбергов.

Карел Шварценберг ответил на вопросы корреспондентов «Радио Свобода» о чешско-российских отношениях, истории своей фамилии, о настоящем и будущем Европы.

– Господин Шварценберг, что вы думаете о последних событиях в российско-чешских отношениях? Можно ли сказать, как это делают многие наблюдатели, что речь идет о самом серьезном кризисе в этих отношениях за многие десятилетия?

– Да, это очень значительный кризис. Но после того, что произошло в Врбетице, для нас возможности действовать иначе не было. Это необходимость – отреагировать жестко. Иначе мы были бы не страна, а тряпка какая-то.

– Как вы оцениваете то обстоятельство, что Россия может внести Чехию в список "недружественных стран"? Можно ли считать это угрозой для Чешской республики?

– Мы оказались в хорошей компании: США, Великобритания и ряд других демократических государств. Мы – небольшая страна, и быть в таком обществе почетно. Со стороны России это запугивание, надо воспринимать ситуацию спокойно. Каких-то серьезных инструментов воздействия на нас у России нет.

– Почему вы так думаете?

– Ну а что они могли бы сделать? Слава Богу, мы с ними больше не граничим, между нами еще Украина и Словакия, так что вряд ли русские пройдут сюда военным маршем. Если бы они захотели перекрыть нам газ, то навредили бы этим сами себе. Москва может ограничить экспорт чешских товаров в Россию. Но если вы посмотрите на структуру нашего внешнеторгового оборота, то увидите: бизнес с Россией – весьма незначительная часть нашей торговли (примерно 2% объема внешней торговли Чехии, по данным на 2019 год. – РС). В общем, нет причин для того, чтобы мы давали себя запугивать.

– Речь о том, что российское посольство в Праге по числу сотрудников слишком раздуто, велась годами. Почему чешской стороне не удалось добиться сокращения его штатов раньше, скажем, в период, когда вы были министром иностранных дел? Это произошло только сейчас, при чрезвычайно драматических обстоятельствах.

– О сокращении штатов посольства российская сторона и слышать не хотела. А для того, чтобы выслать дипломатов, нужен серьезный повод. Это стало возможным только после преступления – вроде того, что произошло в Врбетице. В нормальных условиях такие вещи в дипломатии не делаются.

– Вы лично разговаривали в качестве министра на эту тему с российскими представителями?

– Я лично – нет. Но сотрудники нашего министерства такие вопросы задавали и получали однозначный отказ.