«Защищая сейчас Украину, я защищаю и Беларусь»

Белорусские врачи остаются работать в Украине.

Сколько белорусских врачей сейчас защищают Украину, никто не знает. Такой статистики нет. «Белсат» поговорил с двумя – Анастасией, которая работает в территориальной обороне, и Станиславом, который продолжает оперировать под звуки воздушной сирены.

Анастасии 28 лет, она работает медиком в территориальной обороне Киева. Рассказывать о месте, где сейчас находится, показывать свои фото и называть свою фамилию ей нельзя. Для разговора она несколько дней ждала разрешения из штаба. Журналисты разговаривали с ней вечером, когда Анастасия на работе – ее рабочий день не менее 10 часов в сутки. И никаких выходных.

«Это адское психологическое насилие»

«Пока я обучаю оказанию первой помощи в боевых условиях. Когда начнутся бои, буду оказывать помощь рядом с огневой точкой. Сейчас занимаюсь комплектованием аптечек, читаю много литературы по военной медицине».

Из Беларуси Анастасии пришлось уехать в конце 2021 года.

«Я была админом одного из телеграм-каналов, который признали экстремистским. Участвовала в протестах и разных активностях. Была один раз задержана, допрашивали в КГБ. Подозреваю, что в квартиру, где я жила, кто-то приходил в мое отсутствие. К тому же было тяжело выдерживать морально то, что я видела. Очень ломает голову, когда говорят, что никого не били, а ты точно знаешь, что били. Или когда у тебя за окном взрываются светошумовые гранаты, в городе происходит что-то страшное, а по телевизору тебе говорят о «Дожинках»… Это адское психологическое насилие».

«Никто не знал, что делать»

Уезжала девушка со свежим дипломом Белорусского государственного медицинского университета, оставив работу врача-интерна в одной из больниц. За пару месяцев нахождения в Киеве Анастасия успела только подать диплом об образовании на признание и начать заниматься вопросами легализации, чтобы иметь возможность пройти интернатуру.

Потом началась война.

«Такого развития никто не ожидал. Накануне я как раз разговаривала с подругой и сказала ей, что Киев никто не пойдет бомбить, это слишком безумно. А 24 в 5 утра мы с ней стояли, слушали взрывы и слов не было. Никто не знал, что с этим делать».

Уже через несколько часов после бомбежки Киев стал в пробках на выезд из города. Массовая эвакуация началась во многих украинских городах, до которых долетели ракеты и пули российских оккупантов. Анастасия же приняла решение на несколько дней уехать в пригород Киева.

«Не было у меня ощущения, что уезжать из Украины – правильно. Очень многие говорили уезжать, меня готовы были принять в Польше, Литве, Чехии. Но я не могла. Для меня это не чужая война – это раз. Два: убегать второй раз я не хотела. Переезд из Беларуси дался мне очень тяжело, я чувствовала себя предателем. Защищая сейчас Украину, я защищаю и Беларусь».

«У нас здесь только воздушные перестрелки. Условия относительно мирные»

1 марта Анастасия приехала в военкомат и заявила о готовности помогать.

«Мне сказали, что нужен медик в территориальной обороне. И я пошла. Это, конечно, другая медицина, в ВУЗах учат гражданских медиков, есть кафедра военно-полевой хирургии и терапии, там дают основы. Но этого недостаточно, мне приходится много читать. Но я читаю подобную литературу уже второй год: начала после событий в Беларуси».

Самый большой страх – не справиться с оказанием помощи на поле боя. Непосредственно с ранеными Анастасия не работала, место, где она находится относительно безопасное.

«У нас здесь только постоянные воздушные перестрелки, слышны взрывы, но боев нет. Условия относительно мирные».

О страхе за жизнь говорим коротко. Да, он есть, да, это нормально. Каково в 29 лет осознавать, что можешь погибнуть в любую минуту?

«Это война, да, здесь гибнут люди. Я понимаю, что такое может произойти и со мной. Но, честно говоря, больше всего меня сейчас волнует, лежат ли жгуты в нужном месте, разложены ли салфетки. Если начнется бой, времени не будет, и аптечки должны быть сформированы. Работа занимает все мое время и все мысли. Очень сложно было сидеть несколько дней и ничего не делать. Знать, что идет война, а ты просто сидишь, смотришь телевизор, видишь, что показывает российская пропаганда. Это такое чувство беспомощности. Ты просто сходишь с ума, если ничего не делаешь».

«После слов, что я белоруска, мне начали хлопать»

Негативного отношения к белорусам девушка не замечала, вспоминает только один случай в первые дни, когда косо посмотрели на белорусский паспорт на КПП.

«А когда меня представляли коллективу – а это больше 100 человек, – то после слов, что я белоруска, мне начали хлопать. И сейчас ко мне относятся бережно и с уважением, поддерживают как могут. Я не чувствую себя виноватой в том, что сейчас происходит в Украине. Но чувствую долю ответственности. То, что мы не смогли победить в 2020, конечно, сказалось на нынешней ситуации. Но, опять же, у нас не было таких санкций, я сейчас так завидую россиянам из-за санкций. Нам бы такие санкции в 2020. Они помогли бы, но почему-то на тот момент никто не хотел так реагировать».

Анастасия не признает коллективную вину белорусов перед украинцами и считает, что многие белорусы сделали все, что могли в тех условиях.

«Однако есть определенные люди, которые реально виноваты в том, что происходит. И они должны отвечать!»

Планов уезжать из Украины нет, но и зарекаться от таких решений не приходится. Несколько дней назад Анастасия подала заявление на службу в ВСУ и теперь ждет ответа.

«Высока вероятность, что мне откажут, потому что я иностранная гражданка. Тогда просто продолжу работать в территориальной обороне. Работать не в полном смысле этого слова, потому что здесь мне никто не платит зарплату, я все делаю добровольно».

Станислав, Одесса

На другом конце Украины, в 475 километрах от Киева, работает еще один белорусский врач – Станислав Соловей. Он работал гинекологом, отсидел 15 суток, был уволен.

«Меня предупредили, что за мной идут, и я уехал в Киев. Это был август 2021 года. Три недели прожил в Киеве, потом предложили работу в Одессе».

«Морально это переносится легче»

Сейчас Станислав работает в частной клинике. Одесса на фоне других украинских городов остается относительно безопасной. Но в последние дни сюда эвакуируют раненых из Николаева. 11 марта городской совет Одессы опубликовал инструкцию, как действовать в случае химической опасности, а Станислав уже делал операцию под звуки воздушной тревоги.

Вместе с ним оперирует под звуки сирены известный белорусский реаниматолог-анестезиолог Максим Очеретний. Оба работают в одной клинике. И оба не планируют уезжать из Украины.

«Во-первых, если ты не под активными бомбежками, то немного притупляется страх. Во-вторых, последние пару месяцев в Минске я просыпался еще до будильника и просто ждал, позвонят в дверь или не позвонят. И ты знаешь, что тебя ждет, если позвонят. Тебя ждут пытки и избиения. А здесь ты понимаешь, что хоть и война, но есть и сопротивление. И тому, кто хочет сделать тебе зло, отвечают. Морально это переносится легче».

Работа медиков сейчас сильно изменилась, есть проблемы с поставками лекарств, с возможностью отправить материал на исследование.

«Выкручиваемся как можем. Вся работа периодически прерывается сигналами тревоги и все пациенты, даже тяжелые, кислородзависимые, перемещаются в бомбоубежище. Это сбивает ритм. Все разговоры только о войне, у одной из сотрудниц клиники ранен муж. Конечно, спокойно работать и концентрироваться невозможно».

«Пока меня не касается, меня это не волнует»

В Одессе с 19 вечера до 6 утра введен комендантский час, если в клинику вызывают в это время, то есть проблемы с тем, чтобы добраться.

«Во-первых, город затемненный, освещены только центральные улицы – это нервирует. Во-вторых, даже несмотря на то, что у нас есть пропуска и документ из клиники, вопросы может вызвать белорусский паспорт».

Станислав знает об отношении к белорусам, но относится к этому философски.

«В Одессе большая белорусская диаспора, каждую неделю в центре города собирались белорусы, которые раздавали листовки, пытались донести информацию до местных о том, что в Беларуси ужас и террор, что у нас нет власти, а просто психопат, который продался России. Но пока меня это не касается, меня это не волнует. В основном местные реагировали на это так: а чё, у вас же все хорошо, у вас дороги хорошие».

А сейчас, когда полетели ракеты с нашей территории, то белорусы стали врагами, белорусы напали. Украина до последнего покупала нефть, помогала уходить от санкций, когда Европа заблокировала Беларуськалий», перевалка была через Николаев. Мы кричали, но нас не услышали».

«Я не знаю, героизм это или нет»

Сейчас только в клинике вместе со Станиславом продолжают работать 10 белорусских врачей. «Некоторые, конечно, уехали в первые дни. Некоторые остались, просто пока не ходят на работу».

«Почему вы не уезжаете?» – задаю один и тот же вопрос и Анастасии, и Станиславу.

В ответ – удивление.

«Зачем? Я же могу здесь помочь. Для меня происходящее – это звенья одной цепи. То, что началось в Беларуси, активно продолжается в Украине. Здесь я могу продолжать делать, что умею. Меня устраивает, что клиника помогает раненым бесплатно. К нам уже поступали раненые, но пока хватает врачей, которые могут лучше оперировать, чем я. Я хоть и оперирующий, но все же гинеколог».

В Одессе развернули военный госпиталь, поэтому на клинику, где работает Станислав, нагрузка не такая огромная, как могла бы быть. Но в случае сильной бомбардировки он готов продолжать работать.

«Вы мне позвонили, а я сидел пересматривал лекции по военно-полевой хирургии, о минно-взрывных ранах, ранах с землей, осколками».

«Вы считаете, что оставаться работать во время войны, – это героизм? Ведь никто не знает, перехватит ПВО ракеты или нет, вы постоянно рискуете жизнью».

«Но точно так же никто не знает, придет ли к тебе домой с утра ГУБОП, не изобьет ли тебя или твою семью, не закинут ли тебя лет на 5, не будут ли пытать тебя как Латыпова или Дедка. А героизм ли – пойти работать в ковидное отделение, когда у тебя нет средств защиты и понимания, что это за болезнь? Я не знаю, героизм это все или нет. Для меня главное то, что это не подлость».

Ночью на 24 февраля Владимир Путин объявил начало войны (в России ее называют «специальной военной операцией» ) с целью «денацификации и демилитаризации» Украины. 27 февраля Украина официально направила иск против России в Международный суд ООН. В нем Киев просит привлечь Россию к ответственности, в том числе за искажение понятия «геноцид» ради оправдания агрессии против Украины.