«Во дворе на меня наставили автомат»: белорус рассказал о двух неделях под обстрелами в Гостомеле

Активист переехал в Украину в 2021 году.

Белорусский активист и автор выставки Made in Belarus / Made of Pain Александр Сущевский переехал в Киев в 2021 году. Последние несколько месяцев он вместе со своей подругой Анной прожил в Гостомеле — поселке городского типа недалеко от Киева, где с первых дней войны бои идут почти круглосуточно. Молодым людям удалось выбраться из Гостомеля только через 9 марта — через две недели после начала боев. Александр рассказал «Медиазоне», какими он запомнил эти дни.

«Ну ладно, пересидим»

24 февраля я просыпаюсь от звонка друзей или родителей — точно не вспомню — о том, что война. Я такой: «Что? Ничего не понимаю, дайте мне проснуться». Через полчаса начали летать вертолеты над «Антоновым» — это аэропорт, где был уничтожен самый большой в мире самолет «Мрія».

Я сначала думал, что происходит сражение каких-то двух вертолетиков, которые просто заблудились здесь. Я не думал, что это что-то страшное, а оказалось, что русские вертолеты бомбили «Антонов» и все, что там было рядом. Они стреляли по частным секторам.

Мы в этот момент находились дома и видели, как дымится аэропорт. Его нещадно бомбили на протяжении всех этих дней. У нас с Аней после Беларуси включилась защитная реакция: «Ну ладно, пересидим. Если будет плохо, мы же сможем выехать как-то!».

Первую ночь мы провели дома: бухало, но не сильно. На вторую ночь мы уже спустились в подвал, потому что начались жесткие бомбежки, в том числе домов. К ночи мы увидели, что русский десант высадился в нашем парке «Счастливый».

На второй день я звоню знакомому и говорю: «*** [блин], наверное, надо перебираться в Киев, потому что страшно». Я смотрю [новости] — на дороге, по которой мы [обычно] едем, около пяти погибших. Потом я узнал, что это русские расстреливали машины, которые уезжали.

Решили после второй ночи остаться в подвале, но иногда мы поднимались к себе домой, чтобы взять какие-то вещи или частично приготовить еду. На третий-четвертый день мы уже жили в подвале. Если в округе тихо, нет автоматных очередей и на наш жилой комплекс ничего не сыпалось и не стреляло — мы гуляли на улице. День на седьмой дети спокойно играли на детской площадке, когда бомбили Бучу где-то в паре километров.

Александр и Анна жили в небольшой пятиэтажке рядом с ЖК «Покровский» — это строящийся жилой комплекс в центре Гостомеля. На сайте проекта говорится, что в эксплуатацию к 2022 году были введены четыре дома, «где живут 560 семей».

День на четвертый мы поняли, что остаемся без продуктов и нам эти продукты никто не привезет, потому что мы в жопе. Мы пошли в один из магазинов, который был в первом доме комплекса. Открыла управляющая, которая жила в нашем ЖК, и мы забрали оттуда продукты. Еще один магазин вскрыли наши жильцы и люди из ближайших домов. Аккуратно заходили по пять-шесть человек и забирали продукты. Несли часть в подвал, часть — домой. Некоторые люди вообще до последнего оставались дома, иногда спускались в подвал, когда очень жестко становилось.

Первые четыре дня у нас был свет, потом он пропал. Когда пропадает свет в таком новом ЖК, пропадает в принципе все. Наши дома стали непригодными для жизни, но было два маленьких соседних дома, в которых еще оставался газ. Мы там готовили еду для всего подвала и приносили горячую еду и чай, когда не бомбили и не стреляли. Всего в подвале вместе с нами ночевали десять человек, из них трое — дети.

«В трехстах метрах от тебя танком лупасят дом»

Самое страшное, когда я чуть не лишился жизни — это когда в метре над головой пролетела русская мина. Я стою возле подвала, и вдруг начинает все греметь вокруг. И я такой: «Идти в подвал или не идти в подвал? Как обычно гремит». [Мина] пролетела так, что взрывной волной меня откинуло ближе к подвалу, [она] рассыпалась и взорвалась. Меня задело только волной и немного осыпало осколками, но повреждений не было.

Второго марта приезжал Гостомельский мэр с небольшой гуманитаркой: закатки в основном. Мы тогда еще смогли подняться домой. А третьего марта мы увидели, что русские в нашем подъезде. И ночью начали бомбить первые высотки.

Когда они бомбили наш ЖК, а бомбили его очень часто, мы сидели в подвале. Сначала загорелись первые две высотки, потом начали стрелять в дом, в который должны были заселяться — сделали из него решето. Потом наш дом бомбили. Нам повезло, что наша маленькая пятиэтажечка пряталась за всеми этими домами, но вокруг все летело. Представляете, как это, когда в трехстах метрах от тебя танком лупасят дом?

Мы остановились в частном доме недалеко от бучанской [исправительной] колонии. Пришла эсэмэска: «Будьте готовы завтра. Будет, возможно, повторная эвакуация». Мы решили остаться [неподалеку], потому что в нашей колонне был человек, у зятя которого там дом. В итоге мы ночевали в этом доме — не в убежище, не в подвале, на свой страх и риск. Решили, что эту ночь переживем.

Наутро мы узнали, что повторная эвакуация все-таки будет. Мы поехали в Бучу, встали в колонну, но никто не знал, что именно делать. Информации вообще не было, некоторые решили на свой страх и риск поехать [самостоятельно] другой дорогой. Не знаю, что с ними стало.

Мы едем-едем-едем и слышим — взрыв! На секунду я подумал, что начали обстреливать нашу колонну. Это как в фильме, ты едешь — и просто вспышка. Короче, это взорвался русский грузовик. Видимо, попал в аварию.

Все зеленые коридоры Гостомеля обстреливали, мы еще выбрались в хороший день, потому что в следующие три дня расстреливали машины. Некоторые люди выезжали своим ходом. Одни добирались, вторые — неизвестно, третьи — погибали. Нам повезло, что из нас не сделали Мариуполь. Еще неделя — и мы начали бы умирать от гуманитарной катастрофы, провизия заканчивалась. Мы бы просто убегали лесами.

В Варшаву мы приехали 13 марта. Из людей, вместе с которыми нас эвакуировали, одна девушка сейчас в Чехии, мать с сыном в Черновцах и еще одна женщина с пожилой мамой и собакой — тоже в Польше. На польско-украинской границе нас забрали друзья: мы шли минут десять к машинам под взрывы во Львовской области. Друзья и сейчас нам помогают, а мы приходим в себя и восстанавливаемся.