«Для меня было шоком, когда я впервые встала с операционного стола»

Белоруски рассказали, как делали коррекцию зрения, когда это еще не было мейнстримом.

В 2024 году операция по коррекции зрения — довольно будничная манипуляция с глазами, доступная многим. Тем не менее вопросов к эффективности и последствиям от операции остается немало. Безопасно ли это? Что будет со зрением через годы? Смогу ли я улучшить зрение еще больше? Издание CityDog.io спросило белорусок, которые решились на коррекцию 10 и более лет назад, как это было и как они чувствуют себя сейчас.

Марина (27 лет): «Светочувствительность стала такой, что я сидела дома при закрытых шторах и плакала»

«Проблемы со зрением у меня от рождения — я даже ходила в коррекционный детский сад, где помимо обычных занятий у нас были еще и упражнения на глаза. Плюс я постоянно ездила в какие-то санатории на оздоровление.

Со временем зрение падало еще больше — в 17 лет у меня было -4,5 на одном глазу и -5 на другом.

Из-за большой чувствительности я не могла носить линзы, а очки надевала только на занятиях или дома, да и то не всегда: в старших классах хотелось нравиться мальчикам, а не выглядеть заучкой и очкариком.

Видела я при этом очень плохо. Например, когда ты сидишь в метро, то не видишь лицо человека напротив — только его очертания. Зато я офигенно научилась узнавать людей по походке, по каким-то привычкам, по жестикуляции и даже по запаху.

Ближе к совершеннолетию мы с родителями стали обсуждать коррекцию зрения. Все организационные и финансовые вопросы легли на них. Единственное, что обсуждали со мной, — делать операцию в 18 или подождать хотя бы до 21 года. Мол, организм продолжает расти и зрение может еще ухудшиться. Плюс я девушка — и, может быть, стоило подождать, пока рожу, потому что было распространено мнение, что после родов зрение может снова испортиться. Сейчас мне 27, я до сих пор так и не родила, поэтому слава богу, что мы не стали тянуть.

В клинике, которую мы выбрали, было два варианта обследования: отдельно за деньги или в день операции бесплатно.

Мои родители жили не в Минске, и им нужно было брать отгулы на работе, чтобы приехать, поэтому мы решили все совместить и сделать в один день — тем более что к тому моменту мы уже точно решили, что операции быть. Все прошло достаточно быстро, но это была самая большая боль, которую я испытывала в жизни.

Я помню, что мне капали какую-то местную заморозку, а глазное яблоко зажимали чем-то вроде тисков, чтобы во время процедуры не мешали веки. Вся операция длилась минут с десять, но это было дико больно, страшно, глаза пересохли, чувствовалось, как прожигали роговицу.

Все, кто делал лазерную коррекцию через несколько лет, говорили, что им было вообще не больно. Возможно, со временем технологии улучшились, но тогда, в 2014 году, я запомнила этот опыт как супертравматический.

Плюс после операции я столкнулась со всеми возможными побочками. Первые дни у меня были все время отекшие глаза, с треснувшими капиллярами и ощущением песка.

Светочувствительность тоже была дикой. Днем я не могла смотреть на яркий снег, которого той зимой было много, а вечером сидела дома при закрытых шторах и плакала, потому что фонари с улицы светили в окна — по ощущениям, как прожекторы.

Но, несмотря на все это, теперь я могу сказать, что коррекция зрения была лучшим решением в моей жизни. Помню, когда впервые после операции мы ехали из Минска в мой город, из окна машины я видела на деревьях ветки, остатки листьев, снег — то есть такие мелкие детали, о которых раньше и мечтать не могла.

Появилось боковое зрение, которого раньше тоже не было. Больше не надо было щуриться, растягивать глаза «для резкости». Можно было стоять на остановке и видеть расписание, не подходя к нему вплотную! Открылся какой-то дивный новый мир.

Хотя вместе со всеми плюсами был и неприятный момент: внезапно все люди вокруг стали очень толстыми — в том числе и я сама.

То есть если раньше я видела только очертания силуэтов и они казались мне тоньше, то после коррекции я отчетливо увидела, что все вокруг не такие стройные, какими были до сих пор.

А еще первое время я панически боялась, что снова потеряю зрение. Мне даже снилось, как я просыпаюсь и снова плохо вижу. Это были мои самые страшные кошмары. К счастью, со временем они прошли, и я привыкла к мысли, что сейчас вижу хорошо.

На сегодняшний день, почти через 10 лет, зрение у меня снова немного испортилось — а впервые какие-то изменения я стала замечать года через три. Но все равно мое зрение до сих пор гораздо лучше, чем до операции. Поэтому я не жалею ни об одном потраченном рубле. Считаю, что это лучшая инвестиция, которую сделали мои родители. Всем советую!»

Анастасия (43 года): «Коррекция помогла, но не надолго — лет через пять все вернулось»

«Лет с 12 у меня начал периодически косить левый глаз. Это было не очень заметно — мне редко об этом говорили, никто никогда не дразнил. Наверное, этот глаз больше беспокоил моих родителей — а мне в целом жить не мешало. Тем более что зрение было хорошее: на левом — «единица», на правом, может, только на пару строк хуже.

С косоглазием меня показали доктору в районной поликлинике в нашем маленьком городе. Он толком ничего не сказал — только выписал мне очки с простым стеклом для левого глаза и с минимальным усилением для правого. Думаю, он это сделал просто для того, чтобы успокоить родителей. Я эти очки не носила.

В последних классах школы меня возили к окулисту в соседний более крупный город, но тот доктор тоже ничего не посоветовал.

Когда мне было 19 и я уже училась в Минске, появилась клиника и стало много рекламы про коррекцию зрения. Знакомых, кто уже делал такую операцию, у меня не было. Интернета в 1999 году тоже еще толком не было. Но родители предложили сделать коррекцию — и я согласилась.

Сама операция прошла очень быстро и без боли. Помню, что несколько дней после нее не ходила в универ. Неделю или две еще капала глаза и закладывала мазь для восстановления роговицы от ожога. Чувствительность роговицы, кстати, так и не прошла — она до сих пор сильнее реагирует на раздражители.

Сразу после операции глаз стал видеть «единичку» и перестал косить, но лет через пять все начало возвращаться: теперь он снова косит и видит хуже. Думаю, что в моем случае лазерная коррекция была все же не самым подходящим методом, но в конце 90-х было мало информации.

Не могу сказать, что коррекция сделала мне хуже, просто эффект оказался недолговечен, да и причина косоглазия не была устранена. Лучше было бы найти соответствующего специалиста или хотя бы более-менее заинтересованного окулиста, который попытался бы разобраться в проблеме.

С тех пор я несколько раз проходила обследования в офтальмологических клиниках, но без особого эффекта. Один врач выписал очки от астигматизма, другой — просто очки для чтения с +0,5 диоптрии, чтобы хоть что-то назначить.

И только в 2019 году я узнала о существовании призматических очков и нашла врача, который может их выписать. Они помогают настраивать бинокулярное зрение, от чего правый глаз меньше устает и, соответственно, меньше косит. Не скажу, что проблема решена полностью, но сейчас лучше, чем было. Наверное, если бы такие очки появились у меня в подростковом возрасте, эффект был бы значительнее».

Наталья (43 года): «Для меня было шоком, когда я впервые встала с операционного стола»

«У меня была сильная близорукость. Один глаз видела лучше, другой — хуже, но на обоих было почти по -8. При этом стекло в очках было уже достаточно толстое и тяжелое. Приходилось покупать облегченное, но оно и стоило немало, и не к каждой оправе подходило. Линзы я носить не смогла: у меня очень чувствительные глаза, и даже однодневные линзы сильно раздражали и вызывали головную боль.

Поэтому везде приходилось ходить в очках: дома, по улице, на собственной свадьбе. Даже на море я шла купаться в очках, так как без них ничего не видела: от воды они в брызгах, зимой потеют — и ты постоянно выглядишь нелепо.

Когда мне было 28-29 лет, я стала узнавать про лазерную коррекцию зрения — она тогда только начинала набирать популярность. Помню, что пришла на обследование, которое заняло несколько часов, и в этот же день меня отправили в очередь на операцию. Из основного — мне померяли параметры глаза, чтобы понимать, сколько можно срезать. Сейчас, кстати, я знаю, что при таких операциях уже не срезают, а выжигают изнутри. У меня же срезали, убрали лишнее и, как булочку от бургера, положили на место.

Сама операция заняла ровно две минуты — по 60 секунд на каждый глаз. После этого мне нужно было посидеть в коридоре и подождать, пока верхняя часть снова прирастет. Минут через 20 меня еще раз проверили под микроскопом — и отпустили.

Для меня было шоком, когда я впервые встала с операционного стола и поняла, что вижу так четко, что аж голова кружится. Даже в очках у меня никогда не было такой выразительности.

Хирург сказал, что, возможно, через какое-то время зрение хотя бы на немного откатится назад, потому что мозг будет искать свое привычное состояние — тот минус, который был в очках. В целом так и произошло — зрение откатилось на 0,25.

Единственное, что я сделала себе корригирующие очки для управления машиной просто для своего же спокойствия, потому что зрение во мраке слабо восстанавливается — в темноте я видела хуже, чем днем.

Потом у меня снизилось зрение после родов. Сейчас на одном глазу у меня около -2, на втором — -1,75. Очки ношу ситуативно: вечером, за рулем или когда хочу что-то рассмотреть вдали.

Я думала о докоррекции, но оказалось, что в моем случае это уже невозможно: в первый раз убрали очень много, поэтому сейчас уже нечего. А если корректировать другими способами, то будут другие последствия, поэтому я решила, что останусь при своем зрении. Да и за то спасибо! Минус два после минус восемь все равно намного лучше.