Год спустя: Жертвы «живого щита» не верят белорусскому правосудию (Фото)

2 марта исполнился год с того дня, как сотрудники ГАИ попытались остановить пьяного лихача Романа Ментюка при помощи «живого щита» из автомобилей с людьми.

Это случилось вечером 2 марта 2008 года. По трассе Минск-Микашевичи в направлении столицы мчался «Фольксваген». За рулем автомобиля находился ранее неоднократно судимый Роман Ментюк. На требования остановиться он не реагировал. И тогда сотрудники ГАИ Октябрьского района Минска в 8 километрах от столицы выставили на дороге «щит» из гражданских автомобилей, в которых находились люди. «Фольксваген» врезался в них на скорости около 160 км/ч…

По невероятно счастливому стечению обстоятельств никто серьезно физически не пострадал. Но душевные травмы у тех, кого «использовали как куски мяса» (так впоследствии охарактеризовал в суде действия гаишников один из пострадавших — Константин Белогубцев, — Авт.), остались.

Поначалу «блюстители закона» решили замять эту историю, оформив ее, как обычное ДТП. Тогда пострадавшие обратились в газету «Автобизнес». Информация о случившемся в мгновение ока облетела всю страну.

И даже после этого высокопоставленные чины ГАИ продолжали лгать и изворачиваться. Но общественный резонанс оказался слишком серьёзен, чтобы его игнорировать. После шумихи в прессе в отношении четырех сотрудников ГАИ было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 424 «Злоупотребление властью или служебными полномочиями», пострадавшими были признаны шестеро человек — пятеро взрослых и одна маленькая девочка (на фото). В итоге в суде, который состоялся в июне, в роли обвиняемых выступили только двое.

На суде была обнародована запись переговоров между оперативным дежурным по г. Минску и экипажами ГАИ, задействованными в операции по задержанию Ментюка. А один из подсудимых Алексей Лихтарович заявил в ходе процесса: «Я человек — подчиненный и выполняю приказ… Так, как его понимаю».

Приговор был таким: сотрудникам ГАИ Геннадию Дорогокупцу и Алексею Лихтаровичу, организовавшим «живой щит», назначено наказание сроком 2 года лишения свободы условно с отсрочкой на 3 года. Также они лишены возможности занимать определенные должности на 3 года.

Суд постановил, что ГУВД Мингорисполкома должно выплатить потерпевшим в качестве компенсации морального вреда: семье Пашкевичей — по 6 млн. белорусских рублей каждому пострадавшему, Елене Колпаковой — 2 млн. рублей, Алексею Бересневу и Константину Белогубцеву — по 1 млн. Сами потерпевшие оценивали моральный вред в 50 млн. каждый.

В октябре и Роман Ментюк, скрывавшийся до этого со своей семьей в России, предстал перед судом. С ним церемониться не стали: впаяли 5 лет лишения свободы за то, что он таранил «живой щит». Его супруга Ольга, передавшая управление автомобилем пьяному мужу, получила два года условно.

В ходе судебного процесса над Ментюком выяснилось, что следователь Минской областной прокуратуры Василий Папин (на фото с папкой), который вел дело о «живом щите», застрелился в собственном кабинете из табельного оружия.

– Во время суда над Ментюком, когда прозвучало, что Папин застрелился, мы все — пострадавшие по делу о «живом щите», — очень расстроились, — вспоминает Юрий Пашкевич. — Человеком он был общительным, хорошим… Я потом сопоставил даты, и выяснилось, что за пару дней до самоубийства он мне звонил. Интересовался: как дела, как развивались события после суда…

Жизнь после судебных процессов

– Еще в сентябре ГУВД Мингорисполкома выплатило деньги всем пострадавшим, — рассказывает Юрий Пашкевич. — Вообще, о тех событиях стараемся не вспоминать. Лена Колпакова, которая долго посещала психолога после «щита», нашла в себе силы восстановиться. Время от времени мы созваниваемся.

После процесса над сотрудниками ГАИ пострадавшие намеревались судиться с «Белгосстрахом», который в течение 50 дней после ДТП не выплатил им страховку, а сделал это с большим опозданием. Однако передумали.

— С государством в нашей стране сложно судиться. Мы с супругой представили, с какой волокитой снова придется столкнуться, и решили отказаться от иска, — продолжает Пашкевич. — Плюс сыграло роль то, что наш адвокат Вера Стремковская уехала из Беларуси. Другого человека, который бы также блестяще защищал наши интересы, искать было бессмысленно.

Напомним, о том, что глава Центра по правам человека покинула страну, стало известно в конце октября. Ее коллеги заверяли, что в поступке Стремковской нет политической подоплеки. Прозвучало, что она уехала из Беларуси «по личным мотивам».

Семьи Романа и Ольги Ментюк устали от скандальной «славы». Родственники жены лихача, да и сама она, не контактируют с прессой. «Салідарнасці» лишь известно, что 3 декабря 2008 года у Ольги и Романа родился сын Михаил.

Мама Ментюка — Алла Аркадьевна — до сих пор переживает стресс.

— Как Рома? Жив ли? Такие сны страшные снятся. С октября ничего о нем не слышала, весточек не получала, — признается Алла Аркадьевна. — Если что-то новое о нем узнаете, пожалуйста, позвоните…

Еще один «живой щит»: Минская кольцевая, район «Экспобел»

Следует отметить, что «живой щит» на трассе Минск-Микашевичи на самом деле был не единственным. Но первым, после которого, благодаря резонансу, пострадавшим удалось добиться справедливости. Кроме того, именно после него стало известно, что практика «щитов» использовалась сотрудниками ГАИ и ранее.

Так, 5 ноября 2007 года на Минской кольцевой в районе выставочного центра «Экспобел» гаишники пытались остановить нетрезвого водителя, ехавшего с явным превышением скорости (не менее 110 км/ч) на Peugeot 605. «Живой щит» выстроили из «Таврии», «ВАЗ-2110», Mitsubishi Carisma и Volkswagen Caddy. В результате столкновения некоторые водители и пассажиры были искалечены.

Лихач получил срок. Сотрудники ГАИ перед судом не предстали. О том, что инспекторов можно призвать к ответственности, пострадавшие поняли лишь после шумихи вокруг мартовского «щита». Тогда четверо заявителей подали жалобу в Генеральную прокуратуру РБ на действия представителей ГАИ. В ней они попросили провести проверку по факту, а также возбудить в отношении сотрудников Госавтоинспекции уголовное дело.

Безуспешно.

— Ответ нам пришел на семнадцати листах. Итог таков: в возбуждении дела отказать, — вспоминает водитель «Таврии» Стас Алексеев, который тогда получил перелом тазобедренной кости со смещением, открытую черепно-мозговую травму и сотрясение мозга. — После этого мы не предпринимали попыток добиться справедливости. Поняли, что бессмысленно.

Больше года после аварии Стас передвигался на костылях. Самостоятельно он смог ходить лишь в начале осени 2008 года.