Страны Вышеграда и российско-украинская война: взгляд изнутри

В течение двух лет политики, эксперты и журналисты пытаются осмыслить события, которые произошли после февраля 2014 года в Крыму и Донбассе, оценить их последствия.

Расхожей фразой стало утверждение, что после российской аннексии Крыма мир, в котором мы живeм, стал иным, пишет директор словацкого Института общественных проблем Григорий Месежников специально для charter97.org.

История вернулась?

Это, конечно, некоторое преувеличение и в данном случае можно скорее говорить или о «новом как хорошо забытом старом», или о «возвращении истории», которая, несмотря на пущенное в оборот с лeгкой руки Фрэнсиса Фукуямы предсказание о еe конце, всe это время где-то отсиживалась и, улучив момент, постучалась в дверь с возгласом «а вот и я!».

Тем не менее, очевидно, что основополагающие принципы, которыми многие десятилетия руководствовались в своих взаимоотношениях государства, принадлежащие к так называемому цивилизванному миру, прежде всего, страны Европы получили в результате российской агресии против Украины сильную пробоину. Удастся ли это пробоину в обозримом будущем заделать и мир после это вернeтся к прежней модели сосуществования государств и наций или течь будет продолжаться, а пробоина расширяться, и тогда эти принципы (неизменность государственных границ, отказ от военной силы как средства решения межгосударственных споров, отказ от военного вмешательства во внутренние дела суверенных стран, свобода выбора путей развития суверенных наций) пойдут ко дну и мир станет жить по совершенно иным правилам?

Ответ на этот вопрос, скорее всего, будет дан в практической плоскости. Академическая дискуссия, несомненно, важна, в особенности для правильного понимания мотивов действий мировых игроков, однако, в конечном итоге всe решат позиции, занятые отдельными государствами и их союзами, принятые ими решения.

Многое за два года, прошедшие с момента развязывания российско-украинской войны, обозначилось в политике России и еe западных оппонентов. Запад (Европа, США и их союзники) ввeл политические а экономические санкции в качестве ответа на российскую агрессию, сделав основной упор на ненасильственные методы сдерживания агрессора. Россия, однако, не ограничилась аннексией Крыма. Она развязала кровавый конфликт на востоке Украины и оккупировала значительную часть Донбасса. Затем она отправила своих военных в Сирию, подбросив тем самым поленья в костeр полыхающей гражданской войны, в результате чего усилился наплыв беженцев в Европу. Потом Россия спровоцировала боевое столкновение с Турцией, страной-членом НАТО. Всe это время она вела и продолжает вести грязную информационную войну против Запада, прежде всего, против Евросоюза.

Вышеградская группа: путь с Востока на Запад

В этой ситуации немаловажно, как ведут себя не только государства, непосредственно вовлечeнные в конфликт, но и страны, которые в нeм прямо не участвуют, но занимают не последнее место в системе международных отношений, прежде всего, в контексте этого конфликта и общего противостояния России с Западом. Такими странами можно считать сегодня государства Вышеградской группы – Чехию, Словакию, Польшу и Венгрию. Они находятся в относительной близости к территории конфликта, причeм три из них непосредственно граничат с Украиной. Эти государства до 1990 года были составной частью коммунистического блока во главе с Советским Союзом, фактическим наследником которого является сегодня Росийская Федерация.

С тех пор вышеградские страны прошли четвертьвековой путь постепенного освобождения от коммунистического прошлого, совпавший с процессами политической демократизации, социально-экономических реформ и подключения к евроатлантической интеграции. Двенадцать лет назад, несмотря на противодействие со стороны России, они вступили в НАТО и Евросоюз, являясь сегодня составной частью коллективного Запада.

Извлекая выгоду из более чем сорокалетнего самого непосредственного присутствия СССР в этом регионе и пользуясь многочисленными связями, оставшимися в этих странах с тех времен, нынешняя российская власть создает здесь инструменты своего политического, экономического и информационного влияния, направленные на достижение стратегических задач, главной из которых является ослабление и постепенное разложение изнутри Евросоюза как сообщества либерально-демократических государств с последующим выстраиванием таких отношений между Европой и Россией, в которых бы Россия могла диктовать свою волю разобщeнным и слабым европейским партнeрам.

Несовпадающие голоса, совпадающие подходы

Как можно охарактеризовать позиции стран В-4 в российско-украинском конфликте? Представляется, что в обобщeнной форме к ним можно применить характеристику «несовпадающие голоса, совпадающие подходы». Именно так – «Diverging Voices, Converging Policies» – называется книга, изданная в эти дни четырьмя аналитическими центрами, работающими в Братиславе, Варшаве, Праге и Будапеште, и немецким Фондом Генриха Бeлла. Это единственная публикация такого рода, изданная по горячим следам конфликта, в которой комплексно рассматриваются ключевые моменты политики, проводимой Польшей, Словакией, Чехией и Венгрией в отношении России и Украины, а также факторы, влияющие на формирование этой политики.

Отношение вышеградских стран к российско-украинскому конфликту можно рассматривать в трeх плоскостях: внутренняя политика, внешняя политика и экономические связи (с особым вниманием к области энергетики). Именно в таком преломлении можно проследить за тем, как (и главное, почему именно так) Чехия, Словакия, Польша и Венгрия выстраивали свои подходы к конфликту России и Украины, к выработке общей позиции Запада к аннексии Крыма и к войне на востоке Украины.

Российско-украинский конфликт 2014 – 2015 гг., уникальный по своим причинам и последствиям для современной Европы, помимо прочего, пролил свет на нынешнее состояние стран Центральной Европы, на действия их политических представителей, на сформированное в этих странах общественное мнение. Во-первых, этот конфликт стал своеобразным тестом способности местных политических элит, прежде всего, элит правящих, оценивать контексты ключевых событий, влияющих на ситуацию в Европе и в мире, а также их подходов к принятию решений в соответствии с обязательствами, вытекающими из членства в евроатлантическом сообществе. Во-вторых, конфликт выявил подлинные взгляды основных политических сил стран В-4 по вопросам внешней политики и политики безопасности. В-третьих, конфликт показал, как историческое наследие в отношениях между странами В-4, с одной стороны, и Россией и Украиной, с другой, до сих пор влияет на характер этих отношений.

В-четвертых, конфликт предоставил возможность оценить, в какой степени приверженность центрально-европейских политиков принципам и стандартам, по которым строятся свободные и демократические общества, определяет их внешнеполитические позиции. Реакция населения стран В-4 на российско-украинский конфликт стала важным показателем состояния общественного мнения, касающегося отношения к России и Украине, а также внешнеполитических ориентаций поляков, чехов, венгров и словаков.

В-4 и Россия: энергетическая зависимость

Если посмотреть на экономическую составляющую политики вышеградских стран в контексте разгоревшегося российско-украинского конфликта и реакции Евросоюза на агрессивные действия России, то здесь надо учесть, что все эти государства полностью интегрированы в экономическое пространство Евросоюза, а их экономические связи с Россией представлены относительно небольшой долей в их импорте и экспорте.

До начала российско-украинского конфликта доля экспорта в Россию (в общем экспорте соответствующей страны) составляла: в Словакии – 4.0%, в Чехии – 3.7%, в Венгрии 3.1% и в Польше– 5.4%. Несколько выше была доля импорта из России в упомянутые страны (в общем импорте того или иного государства). Она составляла 10.0% в Словакии, 5.6% в Чехии, 8.7% в Венгрии и 12.5% в Польше.

С одной стороны, приведeнные статистические данные наглядно свидетельствуют о том, что в качестве рынка сбыта Россия не имеет для стран Вышеграда определяющего значения, да и показатели российского импорта в В-4 как будто говорят о его второстепенности. При более подробном рассмотрении, однако, просматривается то, что можно назвать «aхиллесовой пятой» вышеградских стран – их энергетическая зависимость от России.

Странам В-4 так и не удалось в течение 25 лет, прошедших после падения коммунизма, диверсифицировать источники поступления энергоносителей, в результате чего эти страны на 75–100 % зависят от поставок российского газа и нефти (причем ЕС в целом зависима от России на 41% что касается газа и на 35% что касается нефти). Помимо этого, ядерная энергетика стран В-4 полностью зависима от поставок российского топлива и от вывоза в Россию радиоактивных отходов.

Энергоносители составляют основную статью импорта из России и это, естественно, представляет большую проблему, поскольку известно, что Россия использует их поставки в качестве инструмента влияния, а подчас и давления на страны-получатели и что в этих странах существуют лоббистские группы и бизнес-сообщества, поддерживающие интересы российского энергетического комплекса, с весьма немаловажными последствиями для внутренней и внешней политики.

В-4: пророссийские голоса во внутренней политике

Экономическая и энергетическая составляющая отношений с Россией часто служит представителям политических сил центрально-европейских стран, придерживающихся завуалированной или открытой про-российской позиции, для обоснования их политики. Это, однако, все лишь часть правды, хотя и часть немаловажная, в которой отражаются интересы конкретных компаний и лиц. Эти лица часто входят в окружение влиятельных политических деятелей и, пользуясь этой возможностью, стараются проталкивать принятие решений, в том числе и на уровне государственной политики, которые бы «учитывали» позицию России. Такое в последнее время можно наблюдать в политической жизни Чехии, Словакии и Венгрии, отдельные представители которых (к примеру, чешский президент Милош Земан, словацкий премьер-министр Роберт Фицо и венгерский премьер-министр Виктор Орбан) довольно часто озвучивают точки зрения, которые трудно считать совпадающими с точкой зрения ЕС или НАТО.

Существует, однако, и неэкономическая составляющая пророссийских настроений, а именно тот факт, что у всех трeх упомянутых лидеров в течение довольно длительного времени проявлялось тяготение к таким формам правления, в которых на передний план выходят методы «сильной руки», вождизм, проявления авторитаризма (естественно, в разных формах, учитывая, что полномочия глав государств и правительств в отдельных центрально-европейских странах разнятся). Тенденции в российской политической жизни, жeстко-авторитарная, «эффективная патриотическая» власть вызывают у этих лидеров симпатии и желание в чем-то ей, этой власти, подражать, причeм даже в условиях «нееэффективного» либерально-демократического режима.

Несколько лет назад Роберт Фицо заявлял, что политика Владимира Путина, вернувшего, по его словам, россиянам национальную гордость, вызывает у него уважение, причeм дискуссия о том, насколько Путин демократичен, якобы не имеет смысла. И хотя в последнее время Роберт Фицо не очень часто высказывается о российском президенте, вряд ли можно сомневаться в том, что он по-прежнему испытывает большое уважение к Владимиру Путину.

В Чехии и Словакии, действует дополнительный (по сравнению с Венгрией) пророссийский фактор: влияние идеологии «всеславянского братства», которая подпитывается местными националистами, коммунистами и российской пропагандой, представленной тут как официальными каналами типа телевидения Russia Today и агентства «Спутник», так и многочисленными местными пророссийскими интернет-ресурсами, расплодившимися в последние два года, как грибы после дождя. Всего сегодня таких порталов и серверов на словацком и чешском языках, понятных для аудитории обеих стран, около пятидесяти.

Политический мэйнстрим, связанный с названными политиками (одна из фракций в правящей чешской социал-демократической партии, правящая левая партия «Смер» в Словакии, правящая правоконсервативная партия «Фидес» в Венгрии), трудно назвать открыто пророссийским. Как правило, упреки такого рода лидеры этих сил отвергают, говорят о том, что их позиция сбалансирована. Делают они это, правда, не очень убедительно.

Зато не скрывают своих симпатий к политике российского руководства местные коммунисты, правые радикалы и фашизоидные экстремисты. Это и компартия Чехии и Моравии, и радикально-националистическая партия «Йоббик» в Венгрии и право-экстремистская, близкая к неонацизму Народная партия «Наша Словакия», которая в данном вопросе фактически сблокировалась со словацкими коммунистами.

Противовес пророссийскому альянсу правых и левых радикалов и замаскированных друзей нынешней кремлевской власти в Чехии и Словакии представляют демократические правоцентристсткие партии в обеих странах (христианские и гражданские демократы, либералы), прозападное крыло в Чешской социал-демократической партии во главе с премьер-министром Богуславом Соботкой и президент Словакии Андрей Киска, который с самого начала однозначно осудил российскую агрессию и относится к тем европейским политикам, которые призывают к всесторонней поддержке Украины, к сохранению режима санкций против России и к укреплению обороноспособности Запада. В Венгрии такую позицию занимают представители демократических левых сил и либералы - правда, их политический вес в стране в последне время невелик.

Особняком в рамках вышеградской группы стоит Польша, политическая элита которой, независимо от внутренних идеологических разногласий, не питает иллюзий насчeт внешней политики нынешнего российского руководства и на российско-украинский конфликт имеет совершенно однозначную точку зрения – проукраинскую и прозападную. Мало-мальски значимых пророссийсских политических сил, способных всерьeз повлиять на формирование внешней политики, в Польше нет. Многовековой исторический опыт польско-российских отношенией выбивает в Польше почву из-под ног у любого, кто попытается завести речь о «славянском» братстве.

В-4: внешнеполитический вектор

Каким же образом экономический фактор (прежде всего энергетика) и особенности внутриполитического развития влияют на внешнеполитические шаги стран Вышеграда?

Отвечая на это вопрос, мы подходим к самому интригующему моменту. Милош Земан может часто говорить о том, как важно сотрудничать с Россией, особенно для борьбы с исламским терроризмом, Роберт Фицо может до бесконечности заявлять о том, что санкции, введeнные Западом против России, ничего не решают, что они бесполезны и вредны для европейских экономик, а Виктор Орбан, находясь прямо в Кремле, на встрече с Владимиром Путиным, может настоятельно советовать Евросоюзу изменить курс и отменить санкции. Все это, однако, остаeтся простым сотрясением воздуха, так как страны В-4, несмотря на разнобой в заявлениях их лидеров (премьеров, президентов, министров), поддержали введение, а позже и продолжение санкций в качестве ответной меры на россисйкую агрессию и ни разу не воспользовались возможностью внести в повестку дня брюссельских саммитов ЕС вопрос об их oтмене (а такая возможность предоставлялась им не один раз).

Будучи руководителями государств, входящих в ЕС и НАТО, эти политики-реалисты прекрасно понимают, где находятся основные источники благополучия этих стран и кто предоставляет гарантии их безопасности. Эти политики, конечно, могли бы попытаться рискнуть, но этот риск обошeлся бы им очень дорого: ценой мог бы стать конец их политической карьеры. Вряд ли кто-то из них хочет стать изгоем в Брюсселе. К тому же, население стран В-4 не простило бы этим политикам серьeзных осложнений в отношениях с ЕС, который эффективно помогал вышеградским странам во внутренних реформах, демократизации и развитии экономики. Население стран В-4 не променяло бы все эти достижения на российские объятья, которые много раз в истории вели прямой дорогой в пропасть.

Поэтому не стоит удивляться, что голоса центральноевропейских лидеров могут время от времени не совпадать, как это случилось с их заявлениями по поводу российско-украинского конфликта. Что касается практических подходов центрально-европейских стран к этому конфликту, то вряд ли по данному вопросу вышеградская группа пойдет против подходов ЕС и НАТО. А в самих этих организациях, судя по всему, пока изменений в подходах не предвидится.

Григорий Месежников, директор Института общественных проблем (Словакия), специально для сайта charter97.org