События 2 мая 2014 года в Одессе – глазами очевидца

Специальный репортаж-расследование для «Радио Свобода», часть первая.

2 мая 2014 года я вел прямой репортаж, который просмотрели около миллиона зрителей. В начале двенадцатого ночи я уходил от почерневшего здания Дома профсоюзов с отчетливым ощущением: случилась страшная трагедия, но я совершенно не понимаю, что произошло.

Через несколько дней мы с коллегами создали «Группу 2 мая» и начали журналистское расследование. Через год работы, после сотен интервью и десятков информационных запросов, после изучения множества видеозаписей, фотографий и документов, мы составили картину того, что происходило в тот день. Еще год мы искали и добавляли в эту мозаику отдельные фрагменты. Мы обнародовали детальную хронологию событий и множество публикаций, посвященных отдельным эпизодам.

Мой друг Саша Осташко недавно переехал из Одессы в Нью-Йорк, мы регулярно общались в «Фейсбуке». Обычно веселый и оптимистичный, сегодня он явно был чем-то встревожен, да и звонил по телефону впервые. Было ранее утро 2 мая 2014 года.

– Да, привет. Что случилось? – сказал я, постепенно возвращаясь от сна к реальности.

– У меня – ничего. Что там у вас творится?

– У нас все как обычно. Вчера демонстрация коммунистов, сегодня марш футболистов. Я буду стримить, можешь посмотреть, будет весело.

– Сережа, ты извини, конечно, но мне не нравится то, что у вас там сегодня намечается. Если ты можешь не пойти на этот марш – не иди.

Странно. Я много лет знаю Сашу, он всегда отличался здоровым цинизмом и не страдал от излишней сентиментальности. На часах – половина восьмого утра. Сколько там у него, в Нью-Йорке? Полночь, наверное. Что он так беспокоится? Ну, марш. Бывало и похуже.

– Все в порядке, – ответил я. – Не переживай.

– Сережа, я тебя прошу, будь осторожнее.

У всех нормальных людей сегодня выходной, но только не у журналистов. А я вчера я транслировал первомайскую демонстрацию, сегодня буду вести прямой эфир с совместного марша футбольных болельщиков и сторонников единства Украины.

Весной и летом 2013 года вместе с главным редактором популярного одесского интернет-издания «Думская» Олегом Константиновым нам удалось объединить усилия одесских политиков, которые выступали против незаконной застройки и уничтожения парков и скверов Одессы. Это была чертовски интересная авантюра. Ультралевые троцкисты из организации «Боротьба» начали сотрудничать с правоцентристами из «Демократического Альянса». Пророссийские политики из партии «Родина» и организации «Молодежное Единство» начали проводить совместные акции с проукраинскими активистами. Мы организовывали митинги, общественные слушания, круглые столы и даже силовые акции со сносом заборов незаконных строек.

Это было абсолютно уникальное явление для Одессы и, пожалуй, для всей Украины. Что делать с таким мощным сопротивлением, городские власти не знали – и в итоге ситуацию с архитектурой и зелеными зонами удалось вернуть в законное русло. Тогда мы победили. Но потом все поменялось. Начались события на киевском Майдане, появился Антимайдан. Бывшие соратники снова стали непримиримыми оппонентами.

А я принял предложение Олега Константинова и начал работать в одесском издании «Думская». Так я стал журналистом – не активным участником событий, а сторонним наблюдателем, задача которого – максимально объективно донести информацию до читателя. И я старался это делать, находясь не «над схваткой», а скорее немного в стороне.

2 мая 2014-го Константинов позвонил часов в одиннадцать.

– Ну как, будет стрим сегодня?

– Конечно. Техника готова, батареи заряжены. Все сделаю.

– Хорошо. Тогда, если ты не против, я на пару часов съезжу с детьми в парк.

Олег – историк по образованию, и сейчас, когда на наших глазах происходят такие события, у него проснулся настоящий профессиональный азарт. Уже несколько месяцев мы работаем с утра до вечера почти без выходных.

– Отдыхай, Олег. Все будет нормально.

В редакции «Думской» я считался специалистом по стримам. Прямые трансляции стали очень популярными во время событий на Майдане, и мы начали вести стримы при помощи обычных смартфонов через слабенькие 3G-каналы с массовых мероприятий в Одессе.

– Если что-то начнется – звони, я сразу приеду.

– Конечно, в случае чего я сразу позвоню, – сказал я и подумал: «Извини, Олег, если что-то начнется, я уж как-нибудь разберусь, не отвлекая тебя от семьи».

2 мая 2014 года Олег Константинов все-таки прервал свою прогулку с детьми. Узнав о том, что происходит в городе, в пять часов вечера он примчался на Греческую площадь – в самый центр событий. В семь часов его уже привезли в больницу с четырьмя огнестрельными ранениями.

Два месяца назад, поздним вечером 2 марта, друзья привезли мне бронежилет. Это стало для меня сюрпризом – в тот момент я еще не считал свою работу настолько опасной, чтобы таскать на себе несколько килограммов железа.

Конечно, бывало всякое. Например, 19 февраля несколько сотен «титушек» с бейсбольными битами напали на участников мирной акции протеста перед зданием Одесской областной государственной администрации. Тогда избили не только сторонников Евромайдана, которые требовали прекратить кровопролитие в Киеве, но и журналистов. «Титушки» с бейсбольными битами сломали несколько видеокамер, а репортерам разбили головы. К счастью, обошлось без погибших.

Тогда я вел стрим и был в самой гуще. Трансляцию остановил удар бейсбольной биты. По счастливой случайности, он пришелся не по руке и не по голове, а по смартфону. Пролетев по крутой траектории метров пять, смартфон звонко приземлился на асфальт и рассыпался. Я не то чтобы испугался, скорее удивился. Через час я был возле одного из одесских санаториев и снимал, как эти люди в сопровождении сотрудников милиции выгружали из автобусов мотоциклетные шлемы и бейсбольные биты. А к вечеру 19 февраля 2014 года журналисты знали все: кто привез в Одессу "титушек", где они жили, кто их финансировал, кто дал команду избивать людей. Что касается официального следствия, то оно продолжается уже больше двух лет, и следователям удалось опознать одного из нападавших.

Вечером 2 марта, мои друзья были немногословны, но настойчивы.

– Бронежилет в ближайшее время не снимай.

В тот день российские боевые корабли блокировали украинский флот в Севастополе. Российский парламент разрешил президенту ввести войска в Украину. «Зеленые человечки» захватывали воинские части в Крыму.

– Все настолько серьезно? – спросил я. Перспектива таскать на себе тяжелую железяку меня не радовала.

– Да, – ответили друзья. Я не стал спорить.

На следующий день, 3 марта 2014 года, пророссийские активисты осадили здание областной администрации. Они сняли с флагштока украинский флаг, повесили российский и потребовали у депутатов областного совета провозгласить «Одесскую народную республику» и объявить референдум. Однако что-то пошло не так. Депутаты отказались отделяться от Украины и пинками выгнали лидера одесского Антимайдана, руководителя организации «Молодежного единства» Антона Давидченко из зала заседаний. Тем временем к зданию начали подтягиваться проукраинские активисты, и антимайдановцы оказались в окружении. В итоге им пришлось своими руками снять российский триколор, вернуть на место флаг Украины и разойтись.

Тогда, 3 марта, все прошло довольно-таки мирно. Но сейчас я понимаю, что это был конец «Русской весны» в Одессе. Без поддержки местных элит никакие «народные республики», никакой сепаратизм невозможен. И дело тут не в патриотизме – просто коммерческие и политические интересы одесских авторитетов совпали с интересами единой Украины.

После бегства Януковича в конце февраля 2014 года одесская милиция самоустранилась от поддержания порядка во время политических акций. Этим занимались «Самооборона» одесского Евромайдана, а также «Народная дружина» и «Одесская дружина» Куликова поля, которые объединяли наиболее подготовленных и дисциплинированных активистов двух сторон. Члены этих организаций проходили специальные тренировки, были экипированы и занимались обеспечением порядка во время массовых акций.

Несмотря на воинственную риторику, эти силовые структуры Майдана и Антимайдана неофициально взаимодействовали друг с другом и с милицией. В марте и апреле неоднократно бывали случаи, когда в центре Одессы одновременно проходили многотысячные марши двух сторон. Однако благодаря взаимодействию колонны не пересекались, а возникавшие несколько раз эксцессы удавалось пресекать. По словам самих активистов, самой сложной задачей было выполнять функции миротворцев и контролировать экзальтированных, излишне радикальных и откровенно неадекватных своих сторонников.

Кроме того, внутри этих силовых структур появились группы экстренного реагирования, которые первыми выезжали в случае конфликтных ситуаций. Одна такая группа была создана в составе «Народной дружины». Группа передвигалась на белом микроавтобусе с донецкими номерами, за рулем которого был известный активист Антимайдана, грузный мужчина по кличке «Боцман». Кроме него, в автобусе обычно находился адвокат и несколько крепких молодых людей. Я хорошо знал этот автобус, потому что регулярно видел его в «горячих точках» города.

Серьезный сбой произошел 10 апреля, в день освобождения Одессы от нацистов. Тогда стороны договорились не проводить политических акций, однако праздничная демонстрация в честь праздника превратилась в шествие антимайдановцев. В ответ группа проукраинских активистов заблокировала в одной из гостиниц кандидата в президенты Олега Царева, известного своими пророссийскими настроениями. Высвобождать Царева приехали сторонники Антимайдана с Куликова поля. «Самооборона» на месте событий отсутствовала, а «дружины» не смогли удержать ситуацию под контролем. В итоге все закончилось большой дракой и разбитым милицейским автобусом, на котором пытались эвакуировать женщин и пожилых людей. На Куликово поле привезли двух «пленных», которых дружинники сразу передали врачам и милиционерам.

Об отношениях силовых структур одесского Антимайдана и Евромайдана наглядно говорит рассказ активиста российской ультраправой организации «Черная Сотня» Антона Раевского. В марте 2014 года он приехал из Петербурга, жил в палаточном городке на Куликовом поле и тренировался вместе с «Одесской дружиной» и очень высоко отзывался о ее боевых качествах. Разобравшись в ситуации в городе, он предложил ликвидировать руководителя одесского «Правого сектора» и сам вызвался совершить убийство.

«К сожалению, руководители «Одесской дружины» ответили мне отказом. Отговорки были разные, что, мол, якобы это ничего не изменит, что на его место пришлют другого человека, что эскалация конфликта сейчас неуместна», – рассказывал Раевский журналистам в конце марта, после того как ему пришлось срочно уехать из Одессы.

После аннексии Крыма настроения в Одессе сильно изменились. Даже тех, кто скептически относился к евроинтеграции и был готов смириться с режимом Януковича, перспектива появления на одесских улицах «зеленых человечков» изрядно напугала. В начале марта на улицы города под украинскими флагами впервые вышли тысячи одесситов. Они прошли через весь город и провели митинг протеста перед российским консульством.

Шанс на создание «Одесской народной республики» после неудачной попытки 3 марта 2014 года был упущен. Время неумолимо работало против «Русской весны». 17 марта Служба безопасности Украины арестовала лидера Антимайдана Антона Давидченко – говорят, в момент задержания при нем была большая сумма денег. Пророссийские лидеры начали уезжать из Одессы. В середине апреля из Украины выехал политик и предприниматель, лидер партии «Родина» Игорь Марков, которого считают одним из главных спонсоров пророссийских протестов.

Популярность Антимайдана стремительно уменьшалась. Если в марте и начале апреля на улицы Одессы под русскими флагами выходили 5-6 тысяч человек, то на первомайскую демонстрацию с трудом собралась тысяча коммунистов, социалистов, сторонников России и анархистов.

В конце апреля палаточный лагерь Антимайдана на Куликовом поле начал испытывать серьезный финансовый кризис. К тому времени в палатках жили несколько десятков человек. Для содержания лагеря нужны были деньги, несколько тысяч гривен (сто-двести долларов) ежедневно – на еду, бензин для генератора и прочие текущие нужды. Денег не было. Протестующие пытались собирать пожертвования во время массовых акций, но безуспешно. Кроме того, приближалось лето. Жить сутки напролет посреди раскаленного асфальтового поля – не очень большое удовольствие.

Палаточный городок надо было сворачивать. Но сказать людям, которые протестовали несколько месяцев: «Все, мы проиграли, расходитесь по домам!» – это верная политическая смерть. Нужно было искать компромисс, чтобы сохранить лицо и учесть интересы всех. Главным посредником в поиске такого компромисса стал заместитель начальника областной милиции Дмитрий Фучеджи.

Полковник Фучеджи служил в руководстве областной милиции больше 15 лет. Все это время он был «вечно вторым» – заместителем начальника, который занимался общественной безопасностью.

В конце апреля 2014 года новый губернатор Владимир Немировский требовал от Фучеджи убрать палатки с Куликова поля. Приближалось 9 мая – что бы ни рассказывали о постмайданной Украине, день победы над нацизмом все еще остается и государственным, и народным праздником. В этот день обычно проводят военный парад, и традиционное место его проведения – Куликово поле.

Однако Фучеджи не спешил выполнять эти указания. Расчетливый и прагматичный, за время службы в руководстве областной милиции он пережил трех президентов и нескольких министров, а также множество начальников областного управления, которые были в основном политическими фигурами. Естественно, за столько лет он обзавелся обширными личными, коммерческими и коррупционными связями.

Несомненно, Дмитрий Фучеджи хотел остаться во главе одесской милиции в любой ситуации. Весной 2014 года он часто говорил своим коллегам, которые пытались проявить какую-то инициативу: «Зачем торопиться? Не спеши. Кто знает, какая власть и какой флаг тут будут через месяц». Нет сомнений: Фучеджи вполне мог бы стать «министром внутренних дел Одесской народной республики», если бы такая вдруг появилась. И служил бы дальше без зазрения совести – «на благо одесситов», как он наверняка был бы уверен.

В такой ситуации силовой разгон палаточного городка Антимайдана силами милиции был исключен. Провоцировать массовые столкновения – это, как мы помним, противоречит одесским традициям.

За дело взялись некие украинские олигархи. Они были заинтересованы в сохранении единства и независимости Украины, а также в поддержании спокойствия и порядка в Одессе. Они выделили сто тысяч долларов на мирную ликвидацию палаточного городка на Куликовом поле, а если говорить прямо – на подкуп лидеров движения.

В конце апреля городские власти огородили большой участок в парковой зоне на самом краю города. Палаточный городок предполагалось перенести именно туда, к мемориалу 411-й береговой батареи, которая отличилась при обороне города в 1941 году. Закулисные переговоры с лидерами Куликова поля вел Дмитрий Фучеджи, который поддерживал отношения со всеми сторонами. Условия были простые и понятные: вы получаете деньги, переносите свои палатки на окраину и делаете там что хотите. Главное – не появляетесь в центре города до конца лета.

Часть организаций Антимайдана, в числе которых была «Одесская дружина», согласилась на такое предложение. По нашей информации, за это они получили 50 тысяч долларов. Придя 1 мая на Куликово поле вместе с первомайской демонстрацией, я с удивлением обнаружил, что половины лагеря на площади нет.

Лидеры других организаций уходить отказались – это для них было равносильно политической смерти. Поэтому была достигнута договоренность о том, что оставшиеся палатки снесут «неизвестные лица». Таким способом в Одессе ликвидировали палаточные городки и раньше. В 2006 году неизвестные в присутствии милиционеров разобрали палатки коммунистов, которые защищали памятник Ленину. В ноябре 2013-го люди, похожие на дворников, порвали и увезли палатки одесского Евромайдана. Оба раза это происходило ночью, в присутствии сотрудников милиции, которые окружали место события и не допускали излишнего сопротивления с одной стороны и насилия – с другой. Оба раза операции проходили без жертв, и в обоих случаях общественной безопасностью области руководил Дмитрий Фучеджи.

Такой вариант (снести палатки руками «неустановленных лиц» из числа футбольных фанатов) устраивал всех. Лидеры Антимайдана гарантировали, что в палатках будет минимум людей, и после сноса могли предстать «жертвами хунты». Евромайдан избавлялся от очага напряженности в центре города. Руководство области освобождало площадь для военного парада. Милиция ликвидировала палаточный городок без личного участия. На вопрос: «Как же так случилось?» Фучеджи мог развести руками и ответить: «Но ведь никто не пострадал, мы обеспечили порядок». Как, собственно, это и происходило раньше.

По нашей информации, относительно мирный и совершенно бескровный снос палаточного городка должен был произойти поздним вечером 2 мая 2014 года, после окончания футбольного матча «Черноморец» (Одесса) – «Металлист» (Харьков).

После того как мирные протесты в Киеве переросли в силовое противостояние, а власть начала использовать «титушек» для выполнения грязной работы, в среде футбольных болельщиков произошло знаменательное событие. Фан-клубы и группы «ультрас» впервые за многие десятилетия забыли свои распри, заключили перемирие и заявили о поддержке Евромайдана. Во всех городах Украины, в том числе в Донецке, «ультрас» начали защищать митинги местных сторонников евроинтеграции от нападений «титушек».

Перед матчами украинской «Премьер-лиги» болельщики из разных городов проводили «Марши единства Украины» – совместные шествия под украинскими флагами и символикой двух команд. Такие акции проходили в Киеве, Харькове, Днепропетровске, в них участвовали тысячи людей.

Фан-клубы одесского «Черноморца» и харьковского «Металлиста» связывают многолетние братские отношения. Игры этих команд всегда сопровождались массовыми выездами и дружескими встречами болельщиков. Такой же выезд намечался и на 2 мая 2014 года – это была праздничная пятница накануне двух выходных, и погода прекрасно подходила для отдыха на свежем воздухе.

Владелец «Металлиста», близкий к семье Януковича молодой олигарх Сергей Курченко, неоднократно организовывал поездки болельщиков на выездные игры команды в чемпионате Украины и еврокубках. Для поездки в Одессу он арендовал целый поезд, один из вагонов которого предназначался для болельщиков с ограниченными физическими возможностями – членов пара-фан-клуба Metal Hearts.

Предполагалось, что 2 мая по одесским улицам пройдет совместный «Марш единства», а после матча состоится большой пикник – для этого, по нашим сведениям, была арендована база отдыха на берегу моря. Болельщики «Металлиста» уже прославились на всю страну своими нецензурными песнями, и марш с их участием обещал быть многолюдным.

Отметим, что марши болельщиков в разных городах не всегда проходили мирно. 27 апреля 2014 года, за неделю до 2 мая, в Харькове многотысячное шествие болельщиков «Металлиста» и «Днепра» пытались остановить несколько сотен молодых людей с георгиевскими лентами. В стычке пострадали 14 человек, в том числе двое сотрудников милиции, но в итоге колонна болельщиков все-таки прошла на стадион.

На следующий день, 28 апреля, похожая ситуация была в Донецке. На проукраинскую демонстрацию, в которой принимали участие около двух тысяч человек, напал несколько сотен людей со щитами, палками, с холодным и огнестрельным оружием. Благодаря фактору внезапности, они рассеяли демонстрантов, после чего с криками «Россия, Россия!» преследовали их по донецким улицам. В тот день серьезно пострадали по меньшей мере 15 человек.

Предстоящий визит болельщиков «Металлиста», которые всего неделю назад дрались с пророссийскими активитами в Харькове, на Куликовом поле встретили весьма настороженно. Ходили слухи, что харьковские "ультрас" после приезда в Одессу сразу снесут палатки на Куликовом поле, которое находится рядом с вокзалом. Город заполонили призывы: «Защитим Одессу от погромов!» Социальные сети и стены одесских домов заполнили листовки: «Мы не хотим, чтобы по нашему городу маршировали и избивали случайных прохожих! Помогите защитить наш город от фашистов!» Лидеры Антимайдана отрицали свою причастность к этим листовкам, но эти призывы были размещены на персональной странице Капитана Какао – одного из активных участников и полевых командиров «Одесской дружины».

Впрочем, все это не было для Одессы чем-то необычным. Антимайдан постоянно использовал схожую риторику и регулярно пугал жителей города «фашистами» и «бандеровцами». Несмотря на то что лидеры противоборствующих сторон неофициально контактировали друг с другом, ненависть к оппонентам среди рядовых участников разжигалась несколько месяцев практически непрерывно и весьма эффективно.

Если не считать листовок и призывов, 1 мая в Одессе ничто не предвещало беды. Часть активистов Антимайдана обживалась в новом палаточном городке на окраине города. Вечером они устроили традиционную маевку с пикником, на которой в качестве гостей присутствовали шестеро лидеров Евромайдана с семьями. До позднего вечера активисты двух сторон обсуждали планы на лето – благо, большая зеленая зона позволяла организовать детские лагеря и устраивать совместные мероприятия.

В тот вечер никто даже не мог подумать, что уже на следующий день на одесских улицах прольется кровь, а 2 мая 2014 года станет одной из самых черных страниц в истории Одессы.

Второе мая, два часа дня.

Сбор участников «Марша единства Украины» назначен на Соборной площади на 3 часа дня. После этого болельщики пройдут по пешеходной Дерибасовской улице на стадион, где в пять часов вечера начнется футбольный матч.

В нескольких кварталах от точки сбора, на Александровском проспекте, я увидел группу молодых людей – в масках, бронежилетах, касках, с палками, деревянными щитами и с георгиевскими лентами. У многих на руках были повязки из красного скотча. Я узнал нескольких активистов «Одесской дружины», которых много раз видел и встречал на митингах и демонстрациях Антимайдана, во время тренировок на Куликовом поле. Часть из них разминалась на спортивной площадке, часть стояла плотной толпой. В этой толпе я увидел молодого человека по имени Капитан Какао – одного из командиров дружины.

… В тот день я еще много раз увижу этих парней – и во время уличных столкновений, и в горящем здании Дома Профсоюзов. И, увы, среди погибших.

По согласованному со всеми сторонами плану, марш болельщиков должен был мирно пройти на стадион. Поэтому появление большой группы антимайдановцев, явно настроенных на драку, стало для милиции полной неожиданностью. Несколько офицеров подошли к антимайдановцам и потребовали разойтись, но в ответ получили гордое молчание.

Концентрированная агрессия, которая витала вокруг этой толпы, начала выплескиваться вовне. Произошел конфликт с молодым человеком – то ли случайным прохожим, то ли «разведчиком», который вытащил пневматический пистолет и сделал несколько выстрелов. «Дружинники» пистолет отобрали, молодого человека передали милиционерам, а сами пошли к воротам расположенного рядом штаба Евромайдана на улице Жуковского.

Ворота оказались перекрыты, а в глубине двора можно было увидеть несколько человек в камуфляжной форме и, возможно, с оружием. Штурма не произошло: подоспевшие милиционеры выстроили оцепление и перекрыли вход. Антимайдановцы разбили стекла припаркованной возле ворот машины с украинской символикой и вернулись на Александровский проспект.

Тем временем на место событий примчался Фучеджи – он был на совещании по вопросам общественного порядка, которое проходило в областной прокуратуре. Выход антимайдановцев был явным нарушением договоренностей и ломал все планы, и Фучеджи сразу предъявил претензии Капитану Какао. Он набрал номер Дмитрия Одинова – руководителя «Одесской дружины», с которым вел переговоры об уходе с Куликова поля. Одинов потребовал от Капитана Какао немедленно уходить, но в ответ услышал: «Поздно, твое время прошло. Теперь мы будем действовать».

Ситуация выходила из-под контроля. Часть «Одесской дружины» и группа сторонников Антимайдана, которые откликнулись на призывы, явно настроилась на драку. При этом практически все милицейские силы были сконцентрированы на стадионе, в городе оставались только небольшие резервы. Фучеджи пришлось использовать все свои дипломатические способности, чтобы «разрулить» нештатную ситуацию.

Под его напором антимайдановцы рассказали, что по их информации марш болельщиков – это ширма. На самом деле колонна с Дерибасовской развернется на Куликово поле и пойдет сносить палатки. Поэтому они собрались, чтобы не допустить нападения.

Фучеджи попытался перехватить инициативу. Милицейских резервов для того, чтобы обезвредить «мятежную» группу, у Фучеджи не было – все силы были направлены на стадион. Поэтому он решил заманить антимайдановцев в ловушку. Вместо того чтобы окружать активистов, он решил запереть их посреди квартала, перекрыв два выхода милицейским оцеплением.

Полковник уговорил антимайдановцев занять более удобную позицию и лично повел колонну прямо в западню, которую он устроил на улице Екатерининской, между Дерибасовской и Греческой. Позже фотографии полковника во главе группы людей в масках и с парками облетели, наверное, весь мир. Однако за кадром осталось то, что Фучеджи, как крысолов из Гамельна, уводил пророссийских активистов подальше от Соборной площади, где к тому времени собралось несколько тысяч болельщиков и евромайдановцев. Вместо дудочки у него был телефон, по которому он непрерывно отдавал распоряжения своим подчиненным.

На перекрестке Екатерининской и Греческой Фучеджи продержал активистов два цикла светофора, пока милицейский спецназ выстраивал оцепление на пересечении с Дерибасовской. По задумке полковника, колонна должна была пройти еще один квартал и упереться в цепь милиционеров. После этого ловушка должна была захлопнуться – еще один ряд должен был перекрыть выход из квартала, и после чего все события 2 мая могли закончится, не начавшись.

Но когда колонна уже заходила в приготовленную полковником ловушку, случилось неожиданное. Капитан Какао, бывший офицер милиции, увидел милицейскую цепь и, по всей видимости, разгадал замысел Фучеджи. Посреди квартала раздалась громкая команда: «Колонна, стоп!»

Примерно две сотни пророссийских активистов остановились. Люди развернулись и сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее начали двигаться обратно – сначала к выходу из квартала-ловушки, потом направо по Греческой улице. Следом за ними бросились милиционеры из оцепления, и вся эта смешанная толпа побежала по направлению к Соборной площади, где в это время стояли две тысячи людей под украинскими флагами.

В половине четвертого дня 2 мая две сотни людей в масках, с палками, щитами, бронежилетами побежали навстречу двум тысячам своих противников. Некоторые, как потом оказалось, – навстречу собственной гибели.

В это время я находился на Соборной площади и не видел этих маневров. Здесь в центре внимания была небольшая группа харьковских радикальных болельщиков – «ультрас». Они прославились своими неприличными песнями, посвященными лично российскому президенту Владимиру Путину. Самая известная из них появилась в конце марта и быстро стала настоящим хитом. Поэтому приезд харьковчан одесские евромайдановцы воспринимали в том числе и как музыкальные гастроли – и с удовольствием им подпевали.

В целом обстановка на Соборной площади была веселой – как это обычно бывает при встрече друзей, которые готовятся пройтись по городу, посмотреть футбольный матч, а потом хорошо провести время. Только «Самооборона» была неспокойна. Наблюдатели постоянно сообщали о перемещениях пророссийских активистов на Александровском проспекте, и шеренга со щитами несколько раз выстраивалась в новом месте, чтобы перекрыть потенциально опасное направление. Впрочем, люди на площади этого в основном не замечали.

Наконец ближе к половине четвертого начала выстраиваться колонна, которая должна была в сопровождении милиционеров пройти по Дерибасовской к стадиону. Я продолжал вести стрим и поставил штатив со смартфоном на пути движения, чтобы поток людей «обтекал» камеру. Я часто это делал во время маршей и демонстраций – и мне, и зрителям интересно видеть лица.

Однако снять кадры внутри этого человеческого потока мне так и не удалось. Как только первый ряд начал движение, антимайдановцы, которые выбежали из ловушки на Екатерининской, подошли по Греческой улице к Соборной площади. Прозвучали взрывы, выстрелы, появились клубы дыма.

Ни о каком марше в сторону стадиона после этого не могло быть и речи – люди с украинской символикой побежали к месту стычки. Они знали о распространявшихся листовках и призывах, о группе, которая собралась на Александровском проспекте, и были морально готовы к столкновениям. Побежал и я – потому что понимал, что основные события теперь будут происходить там.

Сергей Дибров, «Радио Свобода»