Новый тип авторитаризма

Когда деньги у правителя начинают кончаться, то уровень пропаганды, а после него уровень насилия начинают возрастать.

Известная российская журналистка Юлия Латынина на «Эхе Москвы» рассказал о том, что общего и каков логический конец президентских выборов в РФ, Беларуси, Венесуэле:

- Российские выборы последних 16-ти лет точно так же, как и украинские выборы, на которых выбирали Януковича, или белорусские выборы, на которых выбирали Лукашенко, являются демонстрацией несостоятельности концепции всеобщего избирательного права как способа решения всех проблем, по крайней мере в бедных странах.

Вот, мы еще в СССР жили в парадигме, что вот есть тоталитаризм и есть выборы. Эта идея сама по себе вполне левая, которая не имела никакого отношения к главному объему европейской политической мысли XVIII-XIX века, потому что в XIX веке демократии, то есть всеобщего избирательного права очень боялись. И всеобщее избирательное право было дитя Первой мировой войны, массовых армий Первой мировой войны, потому что во всей истории человечества кто воюет, тот и правит.

И, вот, после Первой мировой войны по всей Европе прокатилась война или революций, или радикального снижения избирательных цензов, и вот еще тогда, в 1918 году американский президент Вудро Вильсон заявил о начале эры демократии в мире. Он сказал, что «Всё, сейчас повсюду восторжествовала демократия».

Если посмотреть, что случилось тогда после 1917 года с этой демократией через 10 лет, то мы увидим, что там первой погибла демократия в России (она просуществовала аж с февраля по октябрь 1917-го), потом погибла демократия в Венгрии, потом погибла демократия в Испании.

Потом в Италии в 1922 году к власти пришел Муссолини, который в 1924-м принял первую в истории человечества Конституцию, действительно, гарантировавшую всеобщее избирательное право. Второй такой Конституцией была сталинская Конституция 1936 года.

В Болгарии. В Югославии. В Греции. Всюду, даже если в этих странах оставались цари, происходило радикальное снижение избирательных цензов, и то правые, то левые диктатуры. Самой интересной была история Румынии, потому что в отличие от Германии, в которой к власти пришел Гитлер, как нам объясняли, из-за того, что страна потерпела ужасающее унижение в поражении после Первой мировой войны.

Так вот Румыния унижения этого не потерпела— наоборот, она в награду за участие достигла своих максимальных размеров. И тем не менее, значит, в Румынии кончилось дело диктатурой православного мистицизма. И когда эта диктатура в лице Легиона Михаила Архангела, или Железной гвардии Garda de Fier пришла к власти, то Румыния была единственной страной, где немцы сдерживали порыв народных масс относительно евреев, потому что немцы любили порядок, чтобы, вот, вывести лагеря смерти, а в Бессарабии и Буковине евреи вырезались народом подчистую.

То есть, вот, через 10 лет после победного заявления Вильсона о триумфе демократии в Европе, эта самая демократия погибла в 2/3 стран, причем вне зависимости от победы или поражения в Первой мировой войне и задолго до экономического кризиса 1929 года.

Соответственно, вторая волна демократизации в мире началась после 1991 года, когда Фукуяма поспешил сделать то же самое, что сделал Вудро Вильсон, объявить конец истории в лице триумфа всеобщего избирательного права, и снова она в течение буквально 10-ти лет кончилась тем, что в огромном количестве эта демократия стала погибать.

Она стала погибать в странах СНГ везде, кроме стран Балтии и Украины. Причем, понятно, что когда, условно говоря, белорусы избирали Лукашенко, то не то, чтобы они не знали, кто такой будет Лукашенко. Она погибла в странах Ближнего Востока, где на смену строительству социализма пришло строительство исламизма как в Сомали или, там, Алжире в начале 90-х годов.

Она погибла в странах бедных Латинской Америки, где народные вожди типа Чавеса даже не застали коммунизма. Более того, тот же Чавес провалился с военным переворотом. Но потом победил на выборах.

Вот, на первый взгляд это очень похоже на то, что происходило после Первой мировой войны. Но есть существенная разница, связанная с вопросом, как любят говорить марксисты, развития производительных сил, потому что до XX века, до конца XX века государство, в принципе, паразитировало на подданных. Если государство было плохо устроено, они жили впроголодь.

Вот сейчас надо быть уже совсем Глазьевым или Николасом Мадуро, чтобы устроить нищету в стране. Плюс, в общем, всегда государство брало налоги, человек зарабатывал, а государство его стригло. Сейчас огромное количество людей зависит от государства и, соответственно, появляется вот на этом новом витке благосостояния совершенно новый тип авторитаризма, принципиально отличающийся от тоталитарных систем XX века.

Этот авторитаризм не стремится победить открытый мир, потому что где он иначе будет покупать свои Мерседесы и Бомбардье? Он стремится паразитировать на этом открытом мире. Он не стремится закрыть границы – напротив, он стремится, чтобы все из страны умные выехали. Он не стремится внушить своим гражданам, что сейчас мы построим самое совершенное общество – наоборот, он стремится объяснить им, что у них так плохо, потому что они духовны и их все обижают.

И такой режим функционирует двумя способами. Когда у него много денег, ему вообще на всё плевать, потому что он всё может залить деньгами. А когда деньги начинают кончаться, то уровень пропаганды, а после него уровень насилия начинают возрастать. И у меня очень печальная новость, потому что деньги в России кончаются.