«Афганец» из Слуцка: Летели домой вместе с «грузом 200»

Сегодня — годовщина вывода советских войск из Афганистана.

Накануне годовщины вывода советских войск из Афганистана слуцкие ветераны Сергей Мирончик, Надежда Яркина и Николай Евсеенко рассказали «Кур'еру», что увидели на войне и чем запомнился им Афганистан.

Ура! Мы живые

«Когда нас только призвали и везли в поезде, нам сказали, что после «учебки» все попадут в Афганистан. Нас было 150 человек белорусов, - рассказывает служивший десантником Сергей Мирончик. - В Афганистане служил год и 9 месяцев (с 1983 по 1985-й) в 66-й мотострелковой бригаде, в десантно-штурмовом батальоне.

Почти каждую неделю мы выходили на боевые действия. Возвращались на день-два, получали сухпай и вертолётом обратно. На Панджшерской операции мы были месяц с лишним. Саму бригаду душманы обстреливали редко: только по советским праздникам.

Медаль «За отвагу» я получил в Чёрных горах. Мы разгромили много «духов» и нашли склады боеприпасов.

Медаль «За боевые заслуги» получил, когда мы ходили в логово душманов и меняли их убитых на наших убитых мотострелков. На обмен мы шли без оружия. Они нас и ногами, и руками толкали. Провоцировали так.

Самые хорошие воспоминания — как мы поднимались в бронежилетах на высоты, где лежит снег. Вспоминали своё детство: на бронежилетах, как на санках, съезжали с горок.

Самые плохие — когда теряли своих друзей. За мою службу из нашего батальона погибли четыре человека. С одним из них мы вместе учились в техникуме физической культуры. Его звали Стас Кунис. Он погиб 22 апреля 1985 года. Они как раз приехали из Марьиногорской бригады спецназа, ещё «необстрелянные» ребята. Командир неопытный был. Их «зажали» в ущелье. Они высотки не обеспечили прикрытием, и «духи» их накрыли. Раненых добили. Вся рота погибла.

Возвращались на Родину самолётом ТУ-134. Стюардесса объявила, что мы пересекли границу СССР, и все сразу поднялись и закричали: «Ура! Мы живые!»

У меня есть друг-сослуживец Костя из Витебска. 15 февраля обычно встречаемся. Сейчас мы самые близкие. Те, кто ещё ближе был, уже ушли на тот свет.

Первыми вспоминаем живых. Потом — своих командиров, которые спасли много жизней. Например, наш командир Евгений Дутов ушёл в отпуск, а когда началась Панджшерская операция и «зажали» мотострелковый батальон, он прилетел из отпуска прямо на поле боя.

А последними вспоминаем своих погибших. Стаса, который учился со мной, ребят из Украины, которые тоже погибли".

Под обстрелом прятаться некуда

«Это был сентябрь 1985 года. Мы ехали в командировку на 2−3 месяца, чтобы нейтрализовать вспышку холеры в Джелалабаде, но остались на два года. Госпиталь стоял на территории бригады. Не было линии фронта. Просто выходили подразделения в горы, где разведчики находили бандформирования», - делится служившая медсестрой Надежда Яркина.

«Бывало, обстреливали. На этот случай инструкций не было: прятаться-то некуда. Когда стрельба шла, пытались хотя бы понять, с какой стороны стреляют. А прятаться? Мы жили в модулях из фанеры. Они сгорали за три минуты, в них прятаться было бесполезно.

На войне видно, кто чего стоит. Когда формировался наш госпиталь, набирали только добровольцев. Были такие, кто поехал, не подумав, и вели они себя как трусы.

У нас не было норм рабочего времени. Работаем — значит, работаем. Если привозили много раненых, все вставали и работали. Хотя наш госпиталь был инфекционный.

Никто в советское время не задумывался, какая это психологическая травма. Иногда даже офицеры не выдерживали, а уже про солдат говорить нечего. Когда на заставе 15 человек, и они в течение полутора лет каждый божий день вместе. И нет возможности побыть одному, нет личного пространства. Это очень тяжело.

Каждый год мы встречаемся, чтобы увидеться. Вспоминаем тех, кто погиб в Афганистане".

Домой летели с «грузом 200»

«Ночью наш полк в Иваново подняли по боевой тревоге. Отобрали батальон. Командир сказал: «Вы едете выполнять интернациональный долг». Это был январь 1980 года, уже две недели, как наши войска вошли в Афганистан. На эшелонах отправились в Термез (город в Узбекистане — Прим.). Через Амударью переправлялись по наплавному понтонному мосту. Тогда увидели первые смерти наших солдат. Течение очень сильное, и мост трудно было держать на плаву. Кто-то срывался, кто-то тонул», - делится Николай Евсеенко, который служил связистом.

«Первое, что я увидел в Афганистане, — это вол, который пахал землю. За ним шёл крестьянин. Это пора­зило. Мы всё делали на машинах, я сам тракторист. А тут на корове пашут.

Через двое суток мы приехали, палатки поставили. Рядом аул — 15−20 хижинок. В первую же ночь было -20 градусов. Для нас это привычно, а афганцы в халатах. Мы жалели их, делились обмундированием, хоть и запрещено было.

У них дома из глины слепленные и всё. Мы в таком домике были. Поразила нищета. Раздетые, нечем работать и не на чем. И зверство «духов», которые на нас нападали, тоже поражало…

Мы, связисты, в боевых действиях не участвовали. Но во время службы стычки случались.

В мае того же года мы отправились назад. С нами в одном самолёте летели «груз 200» и «груз 300» («груз 200» — погибшие солдаты в цинковых гробах, «груз 300» — раненые солдаты — Прим. ред.).

Когда пилот объявил, что мы перелетаем границу СССР, мы сидели тихо, потому что понимали, кто с нами летит. А полностью порадоваться смогли в Ташкенте. Хотя до дома ещё были тысячи километров, но мы уже были в Союзе.

Я в мае демобилизовался, а мой земляк из Слуцка Валерка остался в Афганистане. Говорит: «Придёшь к моим, скажешь, что я тут нормально». Я к ним зашёл.

Они знают, что сын на вой­не, в глаза смотрят. Врать я не врал, но и не говорил, что на самом деле там может случиться. Старался скрасить, чтобы не волновались. Моя мама пока меня ждала, зрение потеряла, так сильно волновалась. Но всё сложилось хорошо, вернулись оба, живы-здоровы".