В войне между людьми и патогенами

Что изменилось для человечества и каким теперь будет 2030-й.

Известный историк Юваль Ной Харари в колонке для Financial Times рассказал, как человечество могло остановить пандемию, и в чем виноваты политики, пишет «Новое время».

Как можно коротко охарактеризовать год с COVID-19, взглянув на него с исторической точки зрения? Многие полагают, что ужасные потери, вызванные коронавирусом, демонстрируют беззащитность человечества перед могуществом природы. Но 2020 год показал, что человечество вовсе не беззащитно. Эпидемии больше не являются неконтролируемыми силами природы. Наука превратила их в проблемы, поддающиеся решению. Почему же тогда происходит столько смертей и страданий? Из-за плохих политических решений. (…)

Ведь первый тревожный звоночек о потенциальной новой эпидемии прозвенел еще в конце декабря 2019 года. К 10 января 2020 года ученые не только смогли определить вирус, ответственный за возникновение заболевания, но и секвенировать его геном, а также опубликовать эту информацию онлайн. Через несколько месяцев стало ясно, какие меры могут замедлить и остановить инфицирование. Чуть меньше чем через год уже широко производились эффективные вакцины. В войне между людьми и патогенами человечество никогда не было столь могущественным.

Переход жизни в онлайн

Помимо беспрецедентных достижений в биотехнологиях, год с COVID-19 подчеркнул силу информационных технологий. В предыдущие эпохи человечество редко могло остановить эпидемии, потому что люди не могли отслеживать инфицирование в режиме реального времени, а цена продолжительного локдауна для экономики была неподъемной. В 1918 году вы могли отправить на карантин больных гриппом, но не могли отследить перемещения бессимптомных переносчиков или тех, у кого симптомы еще не проявились. И если бы вы приказали всему населению страны оставаться дома несколько недель, это привело бы к краху экономики, общества и массовому голоду.

В 2020 году все иначе — цифровые системы слежения облегчили отслеживание заболевания, поэтому карантин может быть и более избирательным, и более эффективным. Что еще важнее — автоматизация и интернет позволили вводить продолжительные локдауны (хотя бы в развитых странах). (…) Мировая торговля в 2020 году смогла перенести его более-менее гладко, потому что требовала меньшего участия человека. (…)

Наука не может заменить политику

Да, круизные корабли с сотнями туристов и самолеты, заполненные пассажирами, играли ключевую роль в распространении COVID-19. Но туризм и путешествия вовсе не обязательны для торговли. Туристы могут оставаться дома, а бизнесмены использовать Zoom, пока автоматизированные судна и почти не нуждающиеся в человеческом вмешательстве поезда двигают вперед мировую экономику. (…)

В 1918 году человечество жило лишь в физическом мире, поэтому людям некуда было бежать, когда смертоносный вирус гриппа охватил его. Сегодня многие из нас живут в двух мирах — физическом и виртуальном. Когда коронавирус стал циркулировать в физическом мире, многие люди перевели большую часть своей жизни в мир виртуальный, куда за ними не мог последовать вирус.

Конечно, люди до сих пор существа из плоти и крови, не все может быть переведено в цифровой формат. Но год с COVID-19 подчеркнул, насколько важную роль играют работники низкооплачиваемых профессий в поддержании нашей цивилизации: медсестры, водители грузовиков, кассиры и курьеры. В 2020 году курьеры стали той тонкой красной нитью, скрепляющей цивилизацию вместе. Они стали нашей чрезвычайно важной связью с материальным миром.

Но автоматизация, дигитализация и переход деятельности в онлайн создают новые угрозы. Одна из самых удивительных вещей, связанных с годом пандемии, — это то, что интернет не сломался. (…) В 2020 году почти за одну ночь школы, офисы и церкви перешли в онлайн, но сеть выдержала. Мы редко думаем об этом, но нам следовало бы. После 2020 года мы знаем, что жизнь продолжается, даже если вся страна вводит локдаун. А теперь представьте, что будет, если наша цифровая инфраструктура сломается? (.)

В руках политиков

Год с пандемией также обнажил другое важное ограничение наших научных и технологичных возможностей. Наука не может заменить политику. (…) Именно политики должны найти баланс между вопросами медицины, экономики и общества, а после этого составить четкий план действий.

Например, инженеры создают новые цифровые платформы, чтобы помочь нам функционировать во время локдауна. Используются новые способы слежения, чтобы помочь нам разорвать цепочки инфицирования. Но дигитализация и слежение угрожают нашей приватности и открывают возможности для появления беспрецедентных тоталитарных режимов. В 2020 году массовое слежение стало и более легитимным, и более распространенным. Поиск правильного баланса между полезным слежением и антиутопией — это работа политиков, а не инженеров.

Есть три общих правила, которые могут помочь нам уберечься от цифровой диктатуры даже во время пандемии.

Во-первых, если вы собираете данные о людях — особенно о том, что происходит в человеческом организме — эти данные должны использоваться на их благо, а не для того, чтобы манипулировать, контролировать или вредить.

Во-вторых, слежение должно быть обоюдным. Если слежение происходит лишь сверху вниз, то это прямой путь к диктатуре. Поэтому важно усиливать и слежение за правительством и крупными корпорациями. (…)

В-третьих, нельзя позволять большому количеству данных собираться в одном месте. Ни во время пандемии, ни после нее. Монополия данных приведет к диктатуре. Если мы собираем биометрические данные людей, чтобы остановить пандемию, этим лучше заниматься независимому органу здравоохранения, а не полиции.

Беспрецедентные научные и технологические успехи в 2020 году не смогли справиться с кризисом COVID-19. Они превратили эпидемию из стихийного бедствия в политическую дилемму. Когда миллионы гибли от чумы, никто не ждал многого от королей и императоров. Около трети англичан умерло во время первой волны Черной смерти, но Эдуард III не потерял свой трон. Было очевидно, что остановить эпидемию не в силах правителей, поэтому никто не обвинял их в неспособности сделать это.

Но теперь у человечества есть научные инструменты, чтобы остановить COVID-19. Несколько стран — от Вьетнама до Австралии — доказали, что даже без вакцины нам доступны инструменты, которые могут остановить эпидемию. Но у этого высокая экономическая и социальная цена. Мы можем победить вирус — но мы не уверены, что готовы заплатить цену за эту победу. Именно поэтому научные достижения возложили на плечи политиков ношу огромной ответственности.

К сожалению, многие политики не смогли справиться с ней. Например, президенты-популисты в США и Бразилии преуменьшали опасность, отказывались прислушиваться к экспертам и вместо этого распространяли теории заговоров. Они не смогли разработать разумный план действий и саботировали попытки государства и местной власти остановить эпидемию. Эта халатность и безответственность администраций Трампа и Болсонару привели к сотням тысяч смертей, которые можно было предотвратить. (…)

Хотя некоторые страны справились лучше, человечество не смогло сдержать пандемию или создать глобальный план победы над вирусом. Первые недели 2020 года напоминали несчастный случай, снятый в замедленной съемке. Современные коммуникации позволили людям со всех уголков мира своевременно увидеть фотографии из Ухани, потом — из Италии, а потом из многих и многих стран. Но глобальное лидерство, которое могло бы помешать катастрофе распространиться на весь мир, так и не возникло. Инструменты для этого были, но слишком часто отсутствовала политическая мудрость.

Иностранцы спешат на помощь

Одна из причин, почему наука преуспела, а политиков ждала неудача — это то, что ученые сотрудничали глобально, в то время как политики, как правило, враждовали. Работая под грузом стресса и неопределенности, ученые всего мира свободно делились информацией и полагались на открытия и выводы друг друга. Многие важные исследовательские проекты проводились международными командами. Например, одно из ключевых исследований, которое продемонстрировало эффективность локдауна, проводилось учеными из девяти институтов — одного в Великобритании, трех в Китае и пяти в США.

Политики же, наоборот, не смогли создать международный союз против вируса и не сформировали общемировой план. Две лидирующих супердержавы, США и Китай, обменивались обвинениями в утаивании важнейшей информации, распространении дезинформации и теорий заговора и даже в умышленном распространении вируса. Многие другие страны, судя по всему, фальсифицировали или утаивали данные о развитии пандемии.

Нехватка мирового сотрудничества не только выражалась в информационных войнах, но и в конфликтах из-за нехватки медицинского оборудования. Несмотря на множество случаев сотрудничества и щедрости, не было предпринято серьезной попытки собрать все доступные ресурсы, направить глобальное производство в нужное русло и убедиться в соразмерном снабжении ними. А «вакцинный национализм» создает новый тип мирового неравенства между странами, которые могут вакцинировать свое население, и теми, кто не может этого сделать.

Грустно видеть, что многие не понимают простого факта: пока вирус продолжает где-то распространяться, ни одна страна не будет в безопасности. Например, если Израиль и Великобритания победят вирус в пределах своих границ, а вирус продолжит распространяться среди сотен миллионов человек в Индии, Бразилии или Южной Африке. Новая мутация, появившаяся в далеком бразильском городе, может сделать вакцину неэффективной и привести к новой волне инфицирования. (…)

Антивирус для мира

Споры о том, что произошло в 2020 году, будут вестись еще долгие годы. Но представители всех политических лагерей должны вынести из произошедшего хотя бы три следующих урока:

Во-первых, нам нужно обезопасить цифровую инфраструктуру. Она стала нашим спасением во время пандемии, но скоро может превратиться в источник еще большего бедствия.

Во-вторых, каждая страна должна больше инвестировать в свою систему общественного здравоохранения. Это кажется очевидным, но политики и избиратели умудряются игнорировать самый очевидный урок.

В-третьих, нам нужно создать мощную глобальную систему, чтобы вести мониторинг и предотвращать пандемии. Линия фронта войны между людьми и патогенами проходит через каждого из нас. И если эта линия окажется прорвана в любом уголке планеты, это угрожает всем нам. (…)

Костяк подобной мировой антипандемической системы уже существует — Всемирная организация здравоохранения и несколько других институтов. Но эту систему еле финансируют, к тому же у нее нет политического влияния. Пора наделить ее политическим влиянием и гораздо большим бюджетом, чтобы она больше не полагалась во всем на корыстных политиков. (…) Это была бы идеальная платформа для сбора медицинских данных, мониторинга за возможными угрозами, поднятия тревоги и направления исследований.

Многие боятся, что COVID-19 — это всего лишь начало нового всплеска пандемий. Но если вышеупомянутые уроки будут учтены, то после шока COVID-19 пандемии могут происходить реже. Человечество не может предотвратить возникновение новых патогенов. Это естественный эволюционный процесс, который происходит уже миллиарды лет, он продолжится и в будущем. Но сегодня у человечества есть достаточно знаний и инструментов, чтобы предотвратить их распространение.

Если COVID-19 все же продолжит распространяться в 2021 году и убьет миллионы людей, или еще более смертоносная пандемия обрушится на человечество в 2030 году — это не будет ни стихийным бедствием, ни карой божьей. Это будет человеческой неудачей, а если точнее — политической.