«Можем повторить» или «Радость со слезами на глазах»?

Российские эксперты — о превращении Дня окончания войны в День «победы страны над всем миром».

После годичного перерыва, вызванного карантинными ограничениями в связи с пандемией коронавируса, в России вновь идет подготовка к пышному празднованию Дня победы в Великой Отечественной войне, который отмечается 9 мая.

В Москве и Санкт-Петербурге пройдут военные парады, на вечер запланирован праздничный салют. Правда, ставший традиционным в последние так называемый «Бессмертный полк» из соображений безопасности все же решено проводить в онлайн-формате.

Во многих магазинах, включая гипермаркеты, возле касс появились картонные коробки, из которых можно взять отрезки черно-оранжевых лент. А в отделах одежды на видных местах красуется военная форма, стилизованная под гимнастерки, галифе и пилотки Советской армии времен Второй мировой войны. Эта предпраздничная атрибутика стала привычной в первые два десятилетия XXI века.

О том, насколько 9 мая в России времен путинского правления отличается от «праздника с сединой на висках» и «радости со слезами на глазах» 1960-1980-х годов, корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовала с российскими экспертами.

«Сейчас общечеловеческого компонента в праздновании Дня победы не стало вообще»

Политолог и психолог Леонид Гозман поделился воспоминаниями о том, как отмечали 9 мая в 1950-е годы:

«Я вырос в Питере, у нас была коммуналка на Невском, и поэтому фронтовики собирались у нас. Это были люди, которые реально воевали на передовой - у меня и родня такая была, и моя учительница Галина Михайловна Андреева, которая пошла на фронт добровольцем и прошла всю войну как связистка.

Орденов никто не надевал, это было не принято. Но тост в память о тех, кто не вернулся, звучал всегда. Это, действительно была великая дата, еще до того, как праздник был официально возвращен "партией и правительством"».

Гозман также напомнил, что Сталин не любил праздновать День победы, и в конце 1947 года 9 мая было объявлено рабочим днем. В 1965 году, к 20-летию окончания Второй мировой войны в Европе, Леонид Брежнев вернул праздник День победы с проведением военных парадов. А в 1995 году, к 50-летию капитуляции гитлеровской Германии, в Москву для участия в праздничном параде приехали высокие зарубежные гости.

По оценке собеседника «Голоса Америки», в 1960-1990-е годы это был день памяти о тех многочисленных человеческих жертвах, которые понес Советский Союз в годы войны, и День победы всего человечества над фашизмом.

«И такие понятия, как встреча на Эльбе и наши союзники по антигитлеровской коалиции - всегда присутствовали в эти дни. То есть, кроме национального компонента - что наша армия взяла Берлин - был компонент и общечеловеческий. Сейчас этого компонента не стало вообще. Сейчас 9 мая - это день противостояния нашей страны всему миру и победы нашей страны над всем миром. Эта дата сейчас подается именно так, что, разумеется, не имеет никакого отношения к реальности», - подчеркивает Леонид Гозман.

Бывший солдат вермахта стал учителем в школе для детей советских офицеров

Руководитель центра «Возвращенные имена» при Российской национальной библиотеке Анатолий Разумов также вспоминает празднование Дня Победы в 1965 году.

«Семья наша тогда жила в Берлине, отец в то время служил в Западной группе войск в Германии в звании инженер-капитан, и даже участвовал в охране тюрьмы Шпандау, где отбывал срок Рудольф Гесс. А мама была учительницей русского языка и литературы, преподавала в школе для детей офицеров и посольских работников», - рассказал он в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки».

«Моя семья из Беларуси, и я сам белорус, - продолжил Анатолий Разумов. - и дома мы ездили на экскурсии по маршрутам партизанских отрядов и бывали в тех местах, где раньше были деревни, сожженные нацистами. А в ГДР мы жили в Карлхорсте, буквально в пятистах метрах от того места, где был подписан Акт о капитуляции Германии. И мы там часто ездили по бывшим концлагерям. Неудивительно, что тогда в нашей семье очень любили такие песни, как «Хотят ли русские войны» и «Бухенвальдский набат». Это, конечно, патетические песни, но не такие, как сейчас», - отмечает Анатолий Разумов.

Он добавляет, что сам больше всего любит «Темную ночь», «Случайный вальс», а также «Вы слышите, грохочут сапоги» Булата Окуджавы, «Он вчера не вернулся из боя» и «Всю войну под завязку» Владимира Высоцкого.

«Для меня дни 8 и 9 мая - это дни поминовения. Ведь это было окончание самой чудовищной и катастрофической войны в истории человечества. И в Берлине это осознание особенно чувствовалось и немцами и русскими. У меня в то время был учитель музыки, который в войну служил в вермахте, его взяли на фронт прямо из консерватории. А в ГДР он стал преподавать в школе для детей советских офицеров. Я хорошо помню то время, я дружил со многими фронтовиками и любил слушать рассказы людей, которые были старше меня на 35 лет и больше», - упомянул руководитель центра «Возвращенные имена».

То, что происходит в начале мая в последние годы, Разумов называет «возгонкой административного ража отмечания Дня победы».

«И в этом году у меня тревожное чувство перед 9 мая. Я в этот день поеду на могилу моего старшего друга и библиотечного учителя Анатолия Терентьевича Быстрова, который в войну был награжден орденом Славы. У меня было много таких друзей, и они никогда не откликались на грохот барабанов, звон литавр и трубные звуки, и вообще старались держаться подальше от людных мест в эти дни. Они вспоминали эту войну, как громадную тяжесть, как самое страшное, что было в их жизни. И для меня очень важно, чтобы люди воспринимали 9 мая, прежде всего, как день поминовения и день окончания страшной трагедии. Поэтому мне очень жаль тех, кто в 2018 -2019 годах выходил на Невский проспект, потому что тогда шествие уже стало общегородским, и из районов всех сгоняли в центр. А там уже все было огорожено грузовиками, шли какие-то ряженые, которые несли огромные портреты Сталина. И на весь Невский звучал какой-то страшный рев», - вспоминает Анатолий Разумов.

«Беспросветная беда нашего времени»

Леонид Гозман называет тех, кто надевает в майские дни казачью форму с Георгиевскими крестами «ряженными» и «клоунами».

«И когда спросишь какого-нибудь сопляка: "Откуда у тебя Георгиевский крест, которым награждал лично государь за мужество на поле боя?", и он, если не украл эту награду или не купил на толкучке, отвечает: "Это награда моего прадеда!". Тогда возникает новый вопрос: "А какого дьявола ты надел награду своего прадеда, ведь это он проливал кровь за отечество и был Георгиевским кавалером, а вовсе не ты!», - негодует политолог.

И добавляет, что подобное же настроение у него вызывает ношение оранжево-черных лент, которые символизируют Георгиевские кресты и его более позднюю реинкарнацию - орден Славы: «Ведь это - часть награды, на которую ты не имеешь никакого права. Не случайно, во многих странах памятные знаки не совпадают с национальными наградами - например, красные маки в Польше или незабудки в Литве. Эти символы никоим образом не копируют знаки воинской доблести. А в России именно это и происходит, что на самом деле отвратительно».

Анатолий Разумов также является инициатором и составителем многотомного издания «Ленинградский мартиролог», он дружен с историками во многих российских регионах, которые также работают над Книгами памяти. И эту работу собеседник «Голоса Америки» считает очень важной.

«И этому противостоит такое административное рвение: "А давайте мы все вместе споем "Катюшу", дадим всем по открытке, выдадим ветеранам продуктовые наборы!". Все это не поддается комментированию. Я на одном из этих шествий в центре Санкт-Петербурга, когда многие несли портреты не своих родственников, а совершенно посторонних людей, увидел молодую женщину с коляской. А рядом с ней стоял мальчик лет пяти-шести, поправлял ремень на гимнастерке, сапоги на нем были солдатские, пилотка, сбитая набекрень. И вид у него был не радостный, а смущенный. Я не решился сфотографировать его, но когда прошел мимо коляски, увидел там младенца с соской и тоже в пилотке! Это - просто какая-то беспросветная беда нашего времени», - восклицает Анатолий Разумов.

Леонид Гозман отмечает, что изначально Бессмертный полк был народной инициативой, которую государство позднее присвоило себе и «превратило в омерзительный цирк», - считает он. И поясняет: «Разумеется, есть люди, которые считают правильным выйти на манифестацию с портретом своего воевавшего предка, и в этом ничего плохого нет. Но они оказываются в очень странной компании, где портрет своего деда или прадеда просто неловко нести».

В последние годы празднование Дня победы 9 мая стало «системообразующей точкой формирования новой нации», считает Леонид Гозман.

«Это то, что не без успеха осуществляет Владимир Владимирович (Путин). А именно, это - символ нашего морального превосходства и правоты, который распространяется на все земли, на которых когда-либо погибал русский солдат. И мы имеем на них особые права, мы были самыми сильными и будем самыми сильными, авторитет наших лидеров непререкаем, и так далее», - констатирует он.

Туристы из России в берлинском Трептов-парке

Анатолий Разумов подчеркивает, что «возгонка громогласной памяти» в нынешние времена характерна не только для России, но и для Беларуси, где у него много родственников и знакомых.

«Происходит искусственное разделение на "наших" и "не наших". И этим "не нашим", которые говорят что-то "неправильное" про нашу победу, мы покажем такое, что мало не покажется! И вообще, так громко кричат слово "победа", что все отчетливее сквозь барабанный грохот слышится "беда".

И такие настроения царят в обеих частях так называемого "Союзного государства", поэтому я немного побаиваюсь того, как пройдет 9 мая и в Минске, и в Москве. И вообще - к чему мы движемся? Появляются какие-то новые законодательные нормы, чтобы заткнуть рот тем, кто думает не так, как "надо". И скоро будет установлено, как "надо" думать, ходить и чествовать вождя», - опасается Анатолий Разумов.

Историк также вспомнил, что некоторое время назад он давал большое интервью корреспонденту The New York Times. И когда его попросили привести наиболее яркие, с его точки зрения примеры сотрудничества СССР и США в годы войны, он напомнил, что многие советские летчики очень высоко оценивали американские самолеты-истребители и бомбардировщики, считая их исключительно надежными воздушными машинами.

«И, вообще, может быть, единственным счастьем для советских людей в годы войны было то, что после двух лет дружбы с Гитлером их страну приняли в состав антигитлеровской коалиции. Мы тогда были все вместе против этой подлой войны. И победа была, конечно же, общей. Это была победа над войной, над бедой. Но увы, в 1947-1948 годах в Советском Союзе вновь начался внутренний террор, который вскоре перекинулся и на Восточную Европу. И эти две истории - историю войны и внутреннего террора никак не разделить. Я считаю, что России не хватает исторической памяти и стране остро нужна третья "оттепель" - после хрущевской и горбачевской», - подчеркивает руководитель центра «Возвращенные имена» при Российской национальной библиотеке.

И в конце своего комментария пересказал рассказ одной своей берлинской знакомой о том, что в Трептов-парке, где в 1949-м года установлен мемориальный комплекс с памятником советскому воину-освободителю, 9 мая собираются приезжающие из России туристы, усаживаются на траву, пьют водку, поют песни, выкрикивают лозунги, расклеивают плакаты, разбрасывают георгиевские ленточки.

«И я ей сказал, что мне очень стыдно, когда я вижу надписи "В Берлин за немками", "Можем повторить!" и прочие подобные. Это свидетельствует о том, что нам не хватает настоящей памяти, а память официозная - она не настоящая. Именно поэтому мне так тревожно накануне 9 мая. Что мы еще может увидеть и услышать в этот день?» - задается вопросом Анатолий Разумов.

А Леонид Гозман подытоживает: «Лозунг "Можем повторить!" появился тогда, когда не стало тех ветеранов, которые могли за это просто морду набить».