Кобзон и Маккартни или По разные стороны баррикад

За двадцать долитературных лет мной руководила дюжина начальников.

Как-то так складывалось в застойные, что при задавании вопроса: «О таком товарище, как Paul McCartney, слышали наверное?», у стоящих надо мной, родившихся под счастливой звездой начальников (все не минчане, а мной минчанином и в Минске руководили и по Минску и жизни правильно ходить учили) портилось настроение, взгляд становился настороженный, хмурились брови, а тело принимало позу, схожую со стойкой народного во всех отношениях (включая нейронные связи) Кобзона при исполнении им по девятым мая набата «Хотят ли русские войны».

«Товарищ, то он товарищ, — глубоко, как видно, мыслили начальники. — А фамилия подозрительная, ненашенская. Подвох умник бросает. Но ничего, знаем, как таких на место ставить». И следовал ответ: «Слышали и даже видели, как вы после обеда с книжками за дисководами прятались. Библиотеку из цеха устроили. Уж добрые люди доложили».

На констатацию: «А эти, как вы сказали, люди, доложили, что план перевыполнен и вместо пяти дисководов, семь наладили и запустили, а сейчас прогон идет», следовало опровержение: «План планом, а дисциплину никто не отменял. Вместо книжек для дела ненужных, лучше бы еще разок по спецификации устройств прошлись».


И вот знал, что дисциплиной все закончится, а вопрос снова и снова задавал. Мазохизм через безысходность в душу лез. Хорошо хоть о «паплах», «цепелинах», «стоунах», «флойдах», «хипах», «квинах»… (не упомнить всю супергвардию) и — о, ужас! — Black Sabbath, хватило ума не заикаться. А дисководы хорошие были, с забытый вместе со «знаком качества» пуленепробиваемый шкаф тире холодильничек «ЗИЛ» (металлолома на Тойоту хватит), не то, что нынешние пилюльки.

И на книжки начальники зря наезжали. Хотя, нет, ошибочка-с, сорри — не зря и даже мало. Северная Концлагландия лучший тому пример.


За двадцать долитературных лет мной руководила дюжина начальников. И в заводском конструкторском бюро, и в НИИ одном и втором и в тройке вычислительных центров. Ответ-реакция была одна. При чем, как о Маккартни не спроси: «Слыхали о Wings? А о Beatles?» Или: «Знаете, кто у нас лучший мелодист всех времен и народов?» На последний вариант раз последовал довольный ответ (после «перевода» мелодист на композитор-песенник): «Ну этот, как его… у него почти все песни классные. Ну вот хотя бы эта, новогодняя: «Потоло-ок ледяно-ой, дверь скрипу-учая, за шершавой стеной тьма колю-ючая…» Танцуют все, так сказать. А вот эта вообще — душа болит: «Здравствуй, чужая милая, та, что была моей…».


Уже тогда между мной и начальниками вскрылось несоответствие. Для меня «у нас» — имелась в виду матушка планета наша и любимый ею Пол Маккартни, для них — страна победившего социализма, «за шершавой стеной тьма колючая» и «чужая милая». 


Так мы и остались по разные стороны баррикад.
 А Кобзон, безусловно, нечто позасапиенское. Но певец хороший. Если не знаешь про Поля Маккартни.

Леонид Моряков, специально для charter97.org