Сползание в пропасть

Нация очевидным образом разделилась и в кратчайшие сроки поляризовалась.

Больше никаких оттенков и полутонов. Аргументы и доказательства перестали иметь какое-либо значение — на их пути выстроены непробиваемые душевные заслоны. 

На самом деле искренние апологеты новой путинской политики тащатся не от сладостной перспективы в ближайшее время назвать Крым российским, даже не от того, что их архаичные и диковатые имперские мечты вот-вот воплотятся в жизнь... Они покорены новым образом вождя. 

Вам кажется, что беспредельно циничное, абсурдное и наглое вранье про отсутствие в Крыму российских войск — самое слабое звено во всей этой авантюре? Потому что опровергается на раз-два? Потому что шито белыми нитками и очевидно всему миру? А в действительности-то ровно наоборот!

Никто, ни по какую сторону баррикад не верит в сказки про крымские «силы самообороны». Ни один человек на земле. Но в глазах огромного числа граждан России именно этот нарочитый, демонстративный обман — признак невероятной крутизны Путина...

В этой стратегии, в этом мегалицемерном отрицании очевидной реальности, в хладнокровном игнорировании бесспорных фактов воплощена в жизнь мечта поколений, выращенных в удушливой общественной атмосфере последних лет, под пропагандистским гнетом киселевых и соловьевых — смачно, набравши полный рот слюны, с характерным харкающим звуком плюнуть в рожу ненавистному коллективному пиндосу!

«Вертели мы вас сами знаете на чем!!!»

Вот главный лозунг всей этой кампании. И одновременно — ее основной движущий мотив.

Отрезвление наступит не очень скоро. Оно еще не придет, когда станет понятно, что западный мир довольно быстро очухался от первого шока, что он готов дать отпор. Какое-то время жесткая реакция цивилизованных стран будет только раззадоривать доморощенных оголтелых патриотов, разогреваемых разномастной челядью вождя. Сползание в риторику времен Карибского кризиса административной и информационной обслуги режима, которую мы имеем счастье фиксировать уже и сейчас, скоро примет совсем анекдотичную форму, но все равно скажется на временном усилении пропагандистского эффекта. Другими словами — пика, верхней точки милитаристской истерики российское общество еще далеко не достигло. Эти оды и гимны нам еще только предстоит сочинить и спеть.

Понимание, что «что-то пошло не так», наступит, когда политические и экономические санкции Запада в отношении России очевидным образом скажутся на повседневной жизни сначала обитателей крупных городов, а потом, неизбежно — и всей страны. С большой долей вероятности можно предположить, что очень скоро инициаторы и вдохновители победоносной крымской кампании, от парламентариев до высших чинов силовых ведомств и Администрации президента, обнаружат себя в разнообразных редакциях «списка Магнитского» со всеми вытекающими последствиями — у них арестуют счета и активы, им прекратят давать въездные визы… Таким образом, довольно большая часть так называемой путинской элиты будет отрезана от мест своей постоянной дислокации, они понесут серьезные материальные убытки, их семьям придется вернуться в Россию. Сегодня этот процесс принято называть «национализацией элиты», а на самом деле он приведет к ее разрушению и окончательной деградации. (Что, разумеется, хорошо!)

Нынче многие обозреватели и аналитики сходятся во мнении, что в данный момент именно от этой социальной группы, которая, разумеется, никогда не подписывалась на столь резкие и радикальные изменения в своей судьбе в ситуации, когда Путин из гаранта превратился в разрушителя ее жизнеустройства, и исходит наибольшая опасность режиму личной и безграничной власти Владимира Путина. Сразу оговорюсь — я ни в какие дворцовые перевороты не верю! Но развал «армии Путина» процессом распада околорежимных элит, конечно, не ограничится. По мере ухудшения внутрироссийской экономической ситуации, с появлением реальных бытовых проблем, нехваткой денег, возможным возвращением «железного занавеса» на привычное место вслед за высшими эшелонами путинской гвардии начнет притухать энтузиазм и у среднего звена поклонников брутальных приемов в международной политике. И настанет такой момент, когда с Владимиром Путиным останется только условный «Уралвагонзавод». Впрочем, и этот ресурс вовсе не выглядит неисчерпаемым.

Все вышесказанное вовсе не означает, что сегменты российского общества, утрачивающие сакральное отношение к фигуре вождя, немедленно перейдут в стан непримиримой оппозиции, но они точно перестанут выступать в роли буфера между Путиным и теми, кто все последние годы борется с его режимом.

Впрочем, есть другая опасность — утратившая опцию быстрого отъезда на Запад часть нынешней пропутинской элиты может стать основной движущей силой возможных внутренних репрессий — терять-то все равно уже нечего… Правда, учитывая разнообразные риски, хочется надеяться, что таких людей найдется не слишком много.

Я намеренно не обозначил никакие временные рамки описываемых сценариев. Тут очень многое будет зависеть от того, насколько жесткую и принципиальную позицию займет сегодня Запад в отношении «утратившего связь с реальностью» Владимира Путина и построенного им государства.

Александр Рыклин, «Ежедневный журнал»