Вакцина против «совка»

Глава Института национальной памяти Украины – о запрете советской символики и новом названии Днепропетровска.

Верховная Рада Украины на этой неделе подавляющим большинством одобрила пакет законов, касающихся исторической памяти. Речь, в частности, идет об официальном признании нацистского и коммунистического режимов преступными и запрете использования их символики, а также о переименовании тех географических объектов, которые до сих пор носят имена видных деятелей советского режима или так или иначе связаны с коммунистическими идеологемами. Украина также идет на беспрецедентный для постсоветского пространства (за исключением стран Балтии) шаг: полное рассекречивание архивов советских спецслужб.

О том, с чем связано принятие такого законодательства и как оно отразится на жизни Украины, «Радио Свобода» рассказал украинский историк, директор Института национальной памяти Владимир Вятрович.

​– В какой степени Институт национальной памяти и вы лично участвовали в разработке нового законодательства?

– Мы были одним из инициаторов и соавторов. Кроме того, в его разработке участвовали эксперты ряда гражданских организаций и народные депутаты.

– Вы опирались на опыт других стран, где подобные законы уже действуют?

– Безусловно, в первую очередь посткоммунистических стран Восточной Европы. Мы считаем, что такие законы как элемент трансформации общества сыграли свою роль в том, что эти страны уже необратимо демократические. Я и другие эксперты участвовали в конференциях, где изучали опыт Чехии, Польши, стран Балтии, Германии. Последний случай особенно интересен, потому что Германия прошла вначале через денацификацию, а потом (восточная ее часть) через декоммунизацию. Мы, в свою очередь, привозили иностранных экспертов в Украину.

– Новый закон предусматривает полное раскрытие архивов КГБ Украины. Как именно это будет происходить?

– Прежде всего, речь идет не об одном, а о четырех разных законах, это так называемый «пакет законов о декоммунизации». Первый касается победы во Второй мировой войне 1939-45 годов. Дело в том, что у нас раньше на законодательном уровне было закреплено советское пропагандистское понятие «Великая Отечественная война». Этим закреплялась советская традиция. Теперь, я считаю, будет закреплена украинская традиция чествования победы над нацизмом.

Второй закон, о котором мы говорим, – это закон о признании участников борьбы за независимость. Речь идет о всех организациях, политических и военных, на протяжении ХХ века, участники которых ставили своей целью воссоздание независимой Украины. Этим же законом предусмотрена преемственность Украины по отношению к прежним формам нашей государственности, таким, как Украинская народная республика.

Третий закон – об осуждении нацистского и советского тоталитарных режимов. Кроме их признания преступными, ведь они обвиняются в убийстве миллионов людей и проведении геноцида на территории Украины, там есть важные положения, которые касаются устранения остатков тоталитаризма в топонимике Украины. Речь идет о переименовании улиц, населенных пунктов, городов, о демонтаже памятников советской эпохи, которых до сих пор много на улицах украинских городов и сел.

И, наконец, четвертый закон, о котором вы говорили, – это закон о доступе к документам коммунистических спецслужб. Он опирается на опыт похожего закона, принятого в Чешской республике. Он предусматривает, что документы КГБ и других спецслужб выделяются из общего массива документов о советском прошлом. Теперь у этих документов особый статус – их невозможно засекретить и ограничить к ним доступ. Если мы говорим об осуждении тоталитарного режима, то факты о том, почему он заслуживает осуждения, прежде всего в этих документах и содержатся. В Украине большинство этих документов сейчас хранится в архивах СБУ, МВД и Службы внешней разведки. Мы считаем это ненормальным, потому что тем самым как бы устанавливается преемственность между спецслужбами современной Украины, – а они должны строиться как спецслужбы демократического государства, – и КГБ. Ненормально, когда архивами, рассказывающими о прошлом, занимаются сотрудники сегодняшних спецслужб. Они другими делами должны заниматься. Так что теперь будет создан специальный архив при Институте национальной памяти, куда будут переданы все документы бывших советских спецслужб, имеющиеся в Украине.

​– Вы упомянули вопрос о топонимике. Во-первых, массовые переименования географических объектов, как я понимаю, мероприятие довольно дорогое, а экономика Украины сейчас не в лучшем состоянии. Хватит ли средств на эту инициативу? А во-вторых, как, собственно, это будет происходить? Вот есть, к примеру, города Днепропетровск и Кировоград, названные в честь большевистских деятелей. При этом их старые названия тоже не украинские, а связаны с прошлым Российской империи – Екатеринослав и Елисаветград. Какое решение вы видите для таких ситуаций?

– Решать вопрос о том, как должны называться улицы или даже города, должны местные жители. Если мы говорим конкретно о Днепропетровске, то я неплохо знаю ситуацию там, у меня там много друзей. В принципе большинство жителей города, особенно после Евромайдана, считает нынешнее название устаревшим. И один из наиболее обсуждаемых и популярных вариантов нового названия – это Днепр. Так же, как река, может называться и город, это нормально. Думаю, горожане смогут найти название, которое будет соответствовать их пожеланиям. Мы в законе не указываем, как должны называться города или улицы. Мы говорим лишь, как они не должны называться – в честь людей, причастных к массовым нарушениям прав человека, репрессиям и убийствам.

Что касается ресурсов, которые потребуются для переименований... Любая реформа требует затрат. Но я думаю, что эти затраты будут оправданными, потому что именно таким образом страна начинает меняться. Мы опять-таки можем посмотреть на опыт стран Восточной Европы, которые прошли через декоммунизацию – насколько далеко они продвинулись как нормальные демократические государства. А с другой стороны, можем посмотреть на такие государства, как Россия или Беларусь, где процессы декоммунизации не прошли, а наоборот, там происходит реабилитация советского прошлого. И эти государства всё больше скатываются в сторону авторитаризма.

– Как вы представляете себе реализацию «законов о декоммунизации» на востоке Украины? Ведь не секрет, что там немалая часть людей – я имею в виду не сепаратистов, а лояльных граждан Украины, – не разделяет многих отраженных в нынешних законах взглядов на советскую эпоху, на период Второй мировой войны? Не приведет ли принятие этих законов в нынешних очень сложных условиях к углублению общественного раскола в вашей стране?

– Я уверен, что нет. События последнего года показали, что людей, являющихся носителями советской идентичности, в Украине, слава Богу, не так много. И большинство из них сосредоточено на территории Донбасса, которая сейчас контролируется террористами. Но благодаря террористической политике, которая там проводится, даже в этих районах Луганской и Донецкой областей таких людей становится всё меньше. Те, кто так хотел попасть в советское прошлое, к сожалению для них, туда и попали. И увидели, что это не тихое прошлое эпохи Брежнева, а страшное прошлое времен Сталина, с репрессиями, голодом и войной. Я думаю, те события, которые сейчас происходят, служат такой вакциной против «совка» для всей Украины.

Если говорить о конкретных механизмах переименования или демонтаже памятников советской эпохи, то закон возлагает эти задачи на органы местного самоуправления. Если какие-то из этих органов саботируют исполнение закона, то его берет на себя государственная администрация соответствующего уровня. То есть в любом случае это будет сделано государственными средствами.

– Вы упомянули, отвечая на один из предыдущих вопросов, о возникающей украинской традиции по отношению к наследию Второй мировой войны. В чем она состоит? Я знаю, что, например, проводится кампания памяти о войне, главным символом которой является алый мак. Он очень напоминает мак, используемый в ряде стран Запада в качестве символа поминовения жертв Первой мировой. Это простое копирование, или Украина вкладывает в этот символ какой-то собственный смысл?

– Главное, чего мы хотим добиться, – это заменить культ войны, с которым было связано празднование 9 мая в советское время и, к сожалению, долгие годы уже и при независимой Украине, культом памяти о живых и погибших участниках войны. Мы не хотим, чтобы проводились какие-то военные парады с бряцанием оружием. Мы хотим, чтобы каждый живой участник войны почувствовал, что о нем помнят, и чтобы в этот день мы вспоминали о тех, кто погиб, ходили на их могилы. И таким образом, чтобы мы не говорили о победе мифического советского народа и его вождя товарища Сталина, как это, к сожалению, происходит в современной России, а о вкладе в победу каждого солдата, который воевал в те годы.

А красный мак – это один из символов, который мы придумали еще в прошлом году. Я думаю, в этом году он будет использоваться еще более широко. С одной стороны, да, это символ европейский и североамериканский, но он имеет и глубокие украинские корни. Ведь согласно украинскому фольклору, мак – этот цветок, который расцветал на месте, где пролилась казацкая кровь, кровь воина, погибшего за свою родину. Я считаю, что это очень хорошее соединение европейской и украинской традиции. Еще один важный элемент переформатирования празднования военной годовщины – то, что теперь на государственном уровне мы будем говорить о двух днях. Это 8 мая как День памяти и примирения и 9 мая как День победы над нацизмом. Я уверен, что это правильное решение, которое, с одной стороны, отдает дань уважения участникам войны, а с другой – приближает нас к европейскому формату празднования даты окончания Второй мировой, – считает директор Института национальной памяти Украины Владимир Вятрович.

В большинстве стран Европы действует запрет нацистской символики. На символы коммунистических режимов подобный запрет – разной степени строгости – распространяется в ряде стран Центральной и Восточной Европы, в том числе в нескольких бывших республиках СССР – Латвии, Литве, Эстонии, Грузии, а с апреля 2015 года – и Украине. С 2009 года по инициативе Европарламента в странах Евросоюза установлен Европейский день памяти жертв сталинизма и нацизма: он отмечается 23 августа, в годовщину подписания в 1939 году германо-советского договора о ненападении, известного как «пакт Молотова – Риббентропа».

Фото: Andriy Dubchak/RadioSvoboda.Org