Что не так с белорусской льняной отраслью

Продавать волокно — как топить печку банкнотами.

Полвека назад выращивать лен в Беларуси было делом не только престижным, но и выгодным. Чуть ли не в каждом районе под «северный шелк» отводились сотни гектаров сельхозугодий, а хозяйства соперничали за право получать квоты на поставку тресты — льняной соломы для заводов по производству волокна, пишет tut.by.

И это неудивительно: благодаря льну многие колхозы и совхозы в БССР становились миллионерами. Сейчас отрасль держится на кредитах, и счет опять идет на миллионы — правда, теперь уже вливаемых в льноводство. Но пока предприятия не в состоянии полностью обеспечить качественным волокном белорусского монополиста — Оршанский льнокомбинат.

Проблемы оптимизации и управления

За последние три года на Могилевщине закрылись три льнозавода из семи — Кировский, Чаусский и Круглянский. Первые два были признаны банкротами, третий присоединился к ОАО «Шкловский льнозавод» и уже несколько лет не работает, числясь среди районных субъектов хозяйствования лишь на бумаге.

Причины банкротства двух заводов антикризисные управляющие, занимавшиеся их ликвидацией, не комментируют: мол, дело прошлое, да и в стране реализуется программа оптимизации льноводческой отрасли, поэтому количество заводов сокращается. Официальная версия в обоих случаях — предприятия не прошли модернизацию, не смогли перестроиться и вписаться в новые условия, которые диктует рынок. Плюс проблемы на местах, которые превратили некогда преуспевающие заводы в банкротов.

Так, на территории ОАО «Кировск-Лен» пять лет назад случился пожар, уничтоживший около тысячи тонн тресты. После такого удара предприятие не смогло оправиться, хотя местные жители убеждены: ЧП стало всего лишь последним гвоздем в крышке гроба завода, который до этого находился на грани банкротства.

Первый зампред Кировского райисполкома Александр Суходольский считает, что одна из причин краха предприятия — почва, которая просто не подходит для выращивания льна в районе.

— Земля должна быть соответствующая, а у нас одни пески.

Льнозавод в Кировске был открыт в 1952 году и не одно десятилетие был районообразующим предприятием. Сегодня перспектив развития отрасли в районе Александр Суходольский не видит. Нет и инвесторов, хотя предложение вложить средства в теперь уже несуществующий «Кировск-Лен» до сих пор размещено на сайте местного райисполкома.

Директор РУП «Институт льна» академик НАН Беларуси Иван Голуб говорит: по такой схеме, со ссылкой на бесперспективность, были уничтожены несколько десятков льнозаводов по всей Беларуси. Естественно, в тех районах, где они находились, отпала необходимость выращивать лен, ведь перерабатывать его негде.

Но модернизация Оршанского льнокомбината поставила всю отрасль перед выбором: или возрождать льноводство в стране, или покупать сырье за валюту. Ведь, по словам Ивана Голуба, Оршанский льнокомбинат до сих пор вынужден импортировать не менее 10% сырья.

В ликвидации льнозаводов специалист видит еще одну серьезную проблему, которая связана с локализацией посевных площадей.

— Их размещение было очень продуманным. Лен — культура капризная, и урожай во многом зависит от погоды. Поэтому заводы строились с таким расчетом, что если в одном районе посевы погибли, то в другом можно получить хороший урожай. За счет этого Беларусь всегда была со льном.

Посевные площади: «на табе, Божа, што нам нягожа»

Кандидат экономических наук Петр Мигурский, в прошлом возглавлявший один из колхозов в Шкловском районе, говорит, что в 90-е годы белорусские хозяйства практически полностью отказались от выращивания льна. Эта сфера деятельности была отдана на откуп льнозаводам. Тем, в свою очередь, пришлось арендовать посевные площади у хозяйств.

Но есть проблема: выделяют, как говорит директор института, по принципу «на табе, Божа, што нам нягожа».

— Отдают самые плохие земли, которые не всегда пригодны для этой культуры, — рассказывает директор ОАО «Хотимский льнозавод» Николай Курзенков. — Мы с этой проблемой у себя как-то справляемся, договариваемся с хозяйствами, объясняем ситуацию. Плюс райисполком и облисполком могут вмешаться, если нам дают совсем уже непригодный участок.

Когда выращиванием льна занимались сами хозяйства, под него, по его словам, отводились лучшие земли. Четко соблюдался севооборот, ведь на одном и том же поле высаживать эту культуру можно не раньше чем через 5−7 лет.

К почве также предъявлялись свои требования. Уровень ее кислотности, по словам Ивана Голуба, должен составлять 5,8−6 pH, есть определенные условия по содержанию кальция, гумуса. Сегодня они далеко не всегда соблюдаются.

— Как в этом случае можно получить хороший серый лен, который от нас требует Нестеренко (гендиректор ОАО «Оршанский льнокомбинат». — Прим.)? — говорит директор Института льна. — За его цвет отвечают два гриба, содержащиеся в кислых почвах и выделяющие меланин. Если их нет, то волокно будет длинным, прочным, но — рыжим.

Менять существующую систему и возвращаться к практике выращивания льна хозяйствами, считает Иван Голуб, уже поздно: на селе не осталось специалистов, которые знают, как это делать. Но решать вопрос с выделением под культуру подходящих посевных площадей для заводов необходимо, и как можно скорее.

Несколько лет назад в Беларуси был принят комплексный бизнес-план развития льняной отрасли в 2013 — 2015 годах, согласно которому на территории Беларуси сокращалось количество заводов и линий по переработке льна. В 2018 г. на территории Беларуси было 23 льнозавода, на данный момент на сайте Минсельхозпрода — список из 14 предприятий.

В льняной отрасли не все просто. Исходя из того же комплексного бизнес-плана общая сумма финансовых обязательств, подлежащих погашению льнозаводами, на 1 января 2013 года составляла 1 132,6 млрд (неденоминированных) рублей. Для улучшения экономической ситуации в отрасли и была проведена масштабная модернизация льнозаводов и Оршанского льнокомбината. Помимо новых технологических линий, была закуплена и необходимая новая сельхозтехника.

В 2018 году Александр Лукашенко посещал Оршанский льнокомбинат.

— Наши предприятия выпускают специализированную технику для его возделывания и уборки. Заводы осваивают и развивают новые направления использования льноволокна, костры и льносемян. У нас восстанавливается такая, казалось, утерянная позиция, как производство льняного масла. А ведь несколько лет назад наша страна полностью его импортировала. Мы определились с технологией выращивания, оптимальными сроками сева и уборки этой сельхозкультуры. Определились с подходами к работе льнозаводов и Оршанского льнокомбината. Однако ситуация в отрасли нерадужная, — говорил Александр Лукашенко.

Эксперимент и реальность — «две большие разницы»

Поручение президента создать белорусские высокопроизводительные сорта льна профильный институт выполнил. На экспериментальных полях в этом году средняя урожайность культуры по волокну составляет 18,5 ц/га, говорит Иван Голуб. На полях в Могилевской области этот показатель в лучшем случае, по словам Петра Мигурского, дойдет до 10−11 ц/га.

У ОАО «Хотимский льнозавод» в этом году довольно высокая урожайность — 12,2 ц/га, но разбежка с цифрами на экспериментальных полях очевидна.

— Весной институт попросил у нас землю под эксперимент. Говорю: хлопцы, давайте я вам дам небольшой надел в 30−60 га. Отвечают: нет, столько нам не надо. В результате взяли 30 соток. На такой площади можно вырастить все что угодно — хоть вручную обрабатывай посевы, — говорит Николай Курзенков. — А попробуйте получить такую урожайность хотя бы на 30 гектарах.

При нынешних показателях, по мнению Петра Мигурского, в Беларуси под лен нужно выделять не 50 тысяч га (именно столько сегодня занимают посевные площади), а 100−120 тысяч.

— Да и урожайность должна быть не меньше 15 центнеров с гектара, тогда можно говорить о рентабельности.

Николай Курзенков убежден, что сейчас посевные площади увеличивать бесперспективно: для работы на них нужна техника и, самое главное, люди.

— В Круглянском районе эти площади закреплены за Шкловским льнозаводом — сегодня (по состоянию на 4 октября. — Прим.) все еще убирают лен, — говорит он. — Рук и так не хватает, куда ж больше брать земли? И какое качество будет у того льна?

«Мотивация была такой, что даже те, кто работал в других сферах, занимались льноводством»

Николай Курзенков, возглавляющий Хотимский льнозавод более 30 лет, еще помнит времена, когда переработкой тресты занимались Костюковичи и Краснополье, Быхов и Кировск, Чаусы, Пячковичи и Круглое. Сейчас в области осталось лишь четыре таких предприятия — в Хотимске, Горках, Мстиславле и Шклове.

— Лен — очень тяжелая, трудоемкая культура. Поэтому в советские времена тех, кто его выращивал и перерабатывал, поощряли. За 1 кг волокна давали не только деньги, но и 3−4 кг комбикорма, что для хозяйства было огромным подспорьем. Льноводам в качестве награды выделяли машины, колхозы премировали новой техникой. Сейчас всего этого нет. Мы живем в условиях рыночной экономики: заниматься льном люди не хотят, потому что это очень сложно и не всегда выгодно.

Петр Мигурский также считает, что одна из проблем белорусского льноводства — разрушение мотивирующей цепочки, которая позволяла еще в 80-е годы считать отрасль одной из самых прибыльных в белорусском сельском хозяйстве. Поощряли всех — от руководителя до рядового льновода в поле, так как понимали: от них зависит качество сырья.

— Мотивация была такой, что даже те, кто работал в других сферах, занимались льноводством. Мои родители, например, каждый год брали в колхозе гектар льна, вручную его убирали, расстилали, высушивали, вылеживали, обмолачивали, опять расстилали, потом сдавали и в итоге получали огромные деньги.

Сейчас, по его словам, заставить рядовое хозяйство выращивать лен невозможно. Нет стимула и у фермеров, а просто так им невыгодно покупать дорогостоящую технику. Ее, как считает Мигурский, можно было бы арендовать у льнозаводов, но пока частнику проще зарабатывать деньги на клубнике и картошке. Изменить ситуацию, по его мнению, могла бы государственная программа развития отрасли, ориентированная на мотивацию льноводов.

«Продавать волокно — это то же самое, что топить печку банкнотами»

Длинное волокно, ценящееся во всем мире, сегодня практически полностью уходит на Оршанский льнокомбинат. Излишки короткого льна, говорит Иван Голуб, в основном скупает Китай, который из-за нехватки посевных площадей и трудоемкости процесса уже отказывается от выращивания этой культуры.

— Но я считаю, что продавать волокно — это то же самое, что топить печку банкнотами. Намного выгоднее продавать готовую продукцию. И это даже не ткани, а одежда, постельное белье. Тогда заниматься льном действительно будет выгодно, — убежден директор профильного института.

Ситуация с экспортом волокна, по словам Петра Мигурского, оставляет желать лучшего. Льнозаводы выходят на зарубежные рынки и — конкурируют сами с собой.

— Волокно нужно продать, и вот белорусские заводы начинают снижать цены для того же Китая, соревнуясь, кто быстрее избавится от сырья.

На мировом рынке цены на волокно постоянно меняются — все зависит от его качества и количества предложений. Поэтому иногда выгодно сырье придержать, чтобы потом продать дороже. Но заводам не с руки играть в такие игры, деньги нужны здесь и сейчас — на технику, электроэнергию, топливо, зарплаты. Николай Курзенков убежден: если волокно и продавать за границу, то централизованно, через структуру, которая будет скупать сырье у производителей, а потом решать, когда и кому его выгоднее поставлять на экспорт.