Уже не прогулка

Марш маршу рознь. Шествие 1 марта в Москве не было похоже на предыдущие.

Не было легкомысленного гуляния под оппозиционными лозунгами. Не было веселого удовольствия от того, что «мы все вместе» и «нас так много». А если и было, то не выплескивалось наружу как главное завоевание протестного движения. Главными оказались жизнь и смерть.

За два дня, прошедшие с момента убийства Бориса Немцова, люди, не отучившиеся в путинской России думать и чувствовать, кажется, ясно ощутили: оппозиции противостоит в лице власти не просто иная политическая сила, а откровенный враг свободы, закона и самой жизни. Этого врага не проймешь ни массовыми гуляниями с белыми шариками, ни задорными или пошлыми речевками, ни остроумными плакатами и креативными лозунгами, ни самим фактом массовости оппозиционной акции.

Да, даже число протестующих не определяет отношения власти к оппозиции. Определяет качество протеста, серьезность намерений, готовность к конфронтации. Весь месяц мэрия Москвы хихикала над организаторами марша «Весна», отправляя их протестовать в Марьино — вотчину националистических «Русских маршей». Они понимали, что ради согласованности мероприятия его организаторы прогнутся и уступят — хоть у черта на куличках, лишь бы в безопасности. Еще в субботу утром помощник мэра Москвы Алексей Майоров высокомерно заявлял, что траурного шествия быть не может, поскольку заявку надо подавать за 10-15 дней.

Но у Майорова звание невысокое и осведомленность слабая — он не знал, что организаторы акции решили выходить на траурный марш в любом случае. Чины повыше знали. Когда власть поняла, что эмоции через край и люди пойдут на марш в любом случае, а ситуация выйдет из-под контроля, она пошла на уступки требованиям оппозиции. Марш согласовали за один день — невзирая на их дурацкие законы и многолетнюю практику.

Власть иногда способна принимать разумные решения. Вопрос лишь в том, какой информацией она располагает — о готовности оппозиции следовать ее указаниям или о намерении оппозиционеров отстаивать свои права, не считаясь с требованиями власти. Соответственно, в разных случаях разный подход и разный результат.

Власть учитывает намерения оппозиции, и иногда это выглядит очень забавно. Во время воскресного марша один из его организаторов Александр Рыклин спросил полицейского полковника, почему проезд с Васильевского спуска на Красную площадь не перегорожен ни тяжелой дорожной техникой, ни внушительными цепями ОМОНа. На что полковник ответил: «А зачем? Вы же в такой день никуда прорываться не будете... А картинка была бы плохая — типа, Кремль в осаде...».

Они все знают. Они все учитывают. Они ориентируются на заранее известный результат. Если оппозиция готова идти на попятный и торговать своими законными правами, власть будет над ней глумиться и отсылать в Марьино или куда подальше. Если решится стоять на своем, власти придется проявлять гибкость. Ничего нового — удача всегда сопутствует смелым и упорным.

Борис Немцов был бы рад маршу на территории, контролируемой ФСО Кремля. Вообще же было непривычно и грустно не видеть его, как обычно, в первом ряду первой колонны демонстрантов. Улыбающегося, жизнерадостного, полного надежд и планов.

Когда-нибудь его именем назовут мост или улицу в Москве, и поставят памятник, и призовут к ответу его убийц. Когда-нибудь Россия будет свободной. Надо только не слишком бояться.

Александр Подрабинек, «Ежедневный журнал»