«Упал реактор - ставьте крест»

Доктор технических наук, профессор Георгий Лепин объяснил, почему корпус реактора уже никуда не годится.

Об этом Георгий Лепин рассказал в интервью «БелГазете».

– Вы верите информации, которая поступает из Островца?

– Если бы все разговоры о ЧП на БелАЭС были беспочвенны, наши власти давно бы заклеймили позором тех, кто обсуждает эту тему. Пока же на официальном уровне никто толком ничего не признает, но при этом и не опровергает, и лично я абсолютно уверен в том, что информация из Островца соответствует действительности. Тем более я не понаслышке знаю, как ставятся реакторы в корпус, вплотную пришлось столкнуться с этим в 1980-х, когда уже после аварии на ЧАЭС там хотели запустить 5-й реактор. Его готовность составляла 70-80%, но, поскольку он был загрязнен, нашему цеху дезактивации, где я был руководителем, поручили привести его в порядок. Когда почти закончили работу, пришло решение - монтажа не будет: до людей, слава богу, дошло, что делать этого не надо.

Реактор ставится в корпус следующим образом: строится здание, в котором должен стоять реактор, но передняя стенка при этом отсутствует. Рядом делаются подкранные пути и монтируется козловой кран высотой порядка 80 м. Перемещающийся по установленным на бетонных фундаментах рельсам кран должен состыковать корпус реактора с внутренними рельсами - процедура вполне безопасная, если все делать по правилам. Но у меня есть подозрение, что в Островце при проведении такелажных работ использовали либо нестандартный кран, либо кран, не полностью соответствующий данной ситуации. Например, есть мощные стрелочные краны с грузоподъемностью до 600 т, но они куда менее надежны для проведения столь ответственных работ. Складывается впечатление, что строителям просто не терпелось похвастаться, какие они молодцы: сделать снимки вмонтированного корпуса, показать, что реактор останется фактически только включить. Но спешка очень опасна в таких делах.

– На ваш взгляд, нынешняя «нештатная ситуация» - первый косяк при строительстве БелАЭС или могли быть и другие факты, которые не предавались огласке?

– С этим реактором все делалось не так, начиная с первых шагов. У меня есть большие сомнения, что выбранная под строительство АЭС площадка проверялась должным образом. Пробурить скважины, определить, что там за грунт - это не главное. Мне человек, который всю жизнь занимался исследованием площадок для ответственного строительства, объяснил, что для начала в грунте делают отверстия большого диаметра - глубиной до 15 м. Затем туда устанавливают специальные металлические трубы, которые снизу заливают бетоном, жестко связывая с уровнями. После этого в течение года-двух проверяют, происходит ли горизонтальное либо вертикальное смещение. Если смещения не выходят за допустимые рамки, площадку считают пригодной, в противном случае поиск продолжается. Получается, нужно как минимум 2 года, чтобы понять, можно ли на этом месте начинать строительство.

Для меня во всей этой истории главным остается вопрос, для чего вообще задумывалась стройка. Еще в советское время на территории Литвы была построена Игналинская АЭС, вырабатывавшая мощность порядка 2,5 гигаватт - этого было вполне достаточно, чтобы обеспечить электроэнергией всех прибалтов и частично Польшу. Когда прибалтийские страны вошли в Евросоюз, их со временем заставили закрыть станцию. В мировом сообществе считают, что российские реакторы наименее надежные - с ними происходит больше всего аварий.

Когда Игналинку закрыли, Россия принимает решение срочно построить две атомные станции - в Калининградской области (Балтийская АЭС) и в Беларуси. Это совершенно одинаковые станции: в каждой по 2 блока мощностью 1,2 гигаватта, и рассчитаны они были не столько на Россию и Беларусь, сколько на возвращение под атомное крыло тех же прибалтов. Станции понадобились настолько срочно, что, когда копали фундамент, еще не было проекта - его потом дорабатывали. Но потом прибалтийские страны объявили, что в энергетическом плане они переориентируются на Евросоюз, что создало фактически неразрешимые трудности. Дело в том, что энергетические сети (в частности, России и Евросоюза) имеют отличия: каждая из сетей имеет свои строгие параметры и, например, если эти параметры одномоментно заместить в двух точках России, они полностью совпадут по частоте, по фазе и т.д. Параметры Евросоюза отличаются, а чтобы обмениваться энергией между системами, необходимы дополнительные затраты. Прибалтика, возможно, и хотела бы сотрудничать с Россией (та бы ей поставляла электроэнергию дешевле), но техническая разность оказалась серьезным барьером. Россияне, видя, как развивается ситуация, прекратили строительство Балтийской АЭС, у нас же строительство продолжилось.

Грязная бомба и нейтронный поток

– Почему же в Беларуси не заморозили стройку?

– Существует ряд версий. Первая: Беларуси это надо. Но версия не слишком состоятельна - на данный момент дополнительные мощности нам явно не требуются, несмотря на то, что у нас большинство электростанций работает по устаревшим технологиям. Если их модернизировать, перевести на современные парогазовые технологии, каждый блок увеличит мощность в 1,5 раза. Этого хватит на сотню лет вперед.

Вторая версия - продажа вырабатываемой АЭС энергии соседям - также отпадает по описанным выше причинам. Существует и третья версия, связанная с тем, что давнишняя мечта нашего президента - сделать Беларусь ядерной державой. Он страшно жалел, что мы в свое время отдали России ядерные боеголовки, а атомная станция - это первый шаг к созданию атомной бомбы. Но обычное ядерное топливо не годится для создания атомной бомбы в привычном ее понимании: там процент содержания урана либо плутония достаточно низок - порядка 10%, в то время как для полноценной бомбы необходимо фактически не менее 80%. Получить соответствующий уран или плутоний слишком сложно и дорого - в мире только несколько стран способны на такое.

Но можно сделать бомбу и проще: берется обычное взрывчатое вещество и обкладывается радиоактивно опасным топливом, извлеченным из реактора. Это так называемая грязная атомная бомба, из которой топливо при взрыве разбрасывается на огромную территорию, на которой прекращается жизнь. Такую бомбу можно изготовить фактически в гаражных условиях, но для этого нужно иметь ядерное топливо. Я считаю, что это одна из основных причин, почему в Беларуси так и не отказались от строительства АЭС.

Единственное, что не учло руководство: строительство АЭС - долгий процесс, в передовых странах (Германия, Франция, Великобритания, США) он занимает порядка 7 лет от начала до пуска. В странах, не имеющих должного опыта строительства, этот процесс может растянуться лет на 15, к таким срокам должна приблизиться и Беларусь. Заявления о том, что мы сделаем досрочно - чепуха, существует масса сложностей. Даже если мы построим станцию к 2020г., необходимо будет время, чтобы выработать топливо для изготовления бомбы. Но я сильно сомневаюсь, что власть, являющаяся заказчиком этого проекта, дотянет до того времени.

- Если все же во внештатной ситуации корпус реактора упал с анонсируемой высоты 2-4 м, он подлежит восстановлению?

- Упал реактор - ставьте крест. Существует распространенное заблуждение, что атомная энергетика ничем не отличается от тепловой и можно действовать по одним законам. Но все системы атомной машины работают при воздействии нейтронного потока, чего нет в тепловых установках. Этот поток воздействует на твердые кристаллические тела особым образом: нейтроны, попадающие в кристаллическую решетку, выбивают атомы из узлов, в результате чего образуются вакансионные поры, которые постепенно нарастают, накапливаются и превращаются в трещины - места, откуда начинается разрушение. Если кристаллическая решетка немного деформирована, искажена, в ней есть микротрещины, в этих местах быстрее развиваются разрушения.

Поэтому отношение к корпусу реактора должно быть очень серьезным: его нельзя ударять, его перевозят в специальной упаковке, а тут вдруг корпус падает…

- Какой должна быть позиция МАГАТЭ?

– МАГАТЭ - организация, которая прежде всего заинтересована не в контроле, а в развитии атомной энергетики. Ее специалисты будут стараться создать впечатление, что ничего страшного не произошло, даже если обсуждаются вещи, которые способны ускорить разрушение. Принцип у сотрудников простой: лет через 10-15 мы в этой организации работать не будем, живем далеко - пусть взрывается. Ситуация, как в притче про Ходжу Насреддина, когда тот пообещал эмиру научить разговаривать осла. Его стали упрекать за необдуманный поступок, а он сказал: «Пока разберутся, либо осел сдохнет, либо эмир умрет». Сейчас в мире строится несколько ядерных реакторов, а когда-то атомщики мечтали, что каждый год в строй будет запускаться по 170 реакторов. Тут вроде появилась страна, которая вызвалась создавать атомную энергетику, а затем она вдруг прекратит строительство АЭС. Естественно, МАГАТЭ это невыгодно, поэтому не стоит ожидать с их стороны резких оценок.

- А как быть с литовцами? МИД Литвы еще раньше выносил ноту белорусскому послу по поводу обрушения строительных конструкций на АЭС, требовал привлечь на стройку экспертную комиссию из Евросоюза. Наверняка дипотношения на почве ядерной энергетики продолжат накаляться и в дальнейшем…

- Литовцы правы: атомную станцию строят за 50 км от их столицы, а по нормам подобные объекты должны возводиться не ближе 100 км от крупных городов. Более того, рядом с атомной стройкой протекает река, которая доходит до Вильнюса - литовцы будут получать воду, загрязненную радионуклидами. Зачем это Литве? Наши при этом на поставленные вопросы отвечают настолько глупо, что порой удивляешься, как нормальный человек мог такое придумать.

Например, литовцы интересовались, насколько безопасна станция с точки зрения внешнего воздействия - допустим, могут ли нанести непоправимый вред самолеты, врезавшиеся в АЭС, как в свое время в американские высотки. Наши ответили: реактор будет накрыт двумя колпаками - один защитит от внутреннего выброса, второй - от внешнего воздействия, и эти колпаки способны выдержать удар от падения самолета весом 9 т и движущегося со скоростью 300 км/ч. Что это за самолет такой, где вы его взяли? Я нашел в одном из белорусских министерств автора этой нетленки, тот пояснил, что имел в виду: вдруг от самолета отвалится мотор, который как раз и может весить порядка 9 т, и упадет на реактор с указанной скоростью - корпус выдержит. До этого я ничего не слышал о самолетах, сбрасывающих моторы, да и скорость при падении будет только увеличиваться, хотя она наверняка изначально куда выше указанной. Я понял, с кем имею дело, и махнул рукой.

– Что все-таки должно произойти, чтобы белорусы заморозили стройку?

– Не знаю, что может произойти с юридической точки зрения - политики в любом случае все спустят на тормозах. Нам же нужно поднимать народ и на пальцах объяснять, насколько опасна близлежащая АЭС, почему нельзя продлевать сроки действующих реакторов и т.д. Когда народу будет не все равно, появится куда больше шансов изменить ситуацию.

Георгий Лепин родился в 1931г. в Витебске. Окончил Иркутский госуниверситет по специальности «физика». Профессор, доктор технических наук, академик Международной академии информационных технологий. Работал в вузах Украины, Беларуси и России на должностях профессора, завкафедрой. После аварии на ЧАЭС в 1986-92гг. работал в чернобыльской зоне на аварийном блоке и в непосредственной близости от него. Сопредседатель общественного движения «Ученые за безъядерную Беларусь», автор и соавтор ряда книг по атомной энергетике.